И пусть они горят ярче адского пламени.
Бесшумно перепрыгнув с дерева на подоконник Анжелы, Дэймон открыл окно и забрался внутрь.
Девушка уже лежала в кровати, но едва услышав шорох, повернулась, села.
– Дэймон, я...
– Прости, ты права. Я должен был тебе сказать. И про себя, и про Криса тоже. Но я просто... хотел, как лучше... – он развел руками.
– В следующий раз говори мне правду, – кивнула Анжела, распахнув объятия.
Дэймон подошел, с некоторой опаской – все же, его близость сильно меняла настроение окружающих его людей. Но когда он обнял девушку, все это отступило на дальний план. Рыжие кудряшки привычно и успокаивающе пахли яблоком, и это был для него самый родной и самый любимый аромат на свете.
Отстранившись, Дэймон посмотрел на знакомое до мельчайших черточек лицо, нежно провел большим пальцем по скулам девушки, обрисовал линию губ, с удовольствием отметив, как раскраснелись ее щеки, а после снова прижал к себе и поцеловал, окунувшись в свой персональный и невыносимо сладкий рай.
Анжела была теплая, мягкая, податливая и он прижимал ее к себе так крепко, как только мог, не причинив ей при этом боль. Две капли медальонов – черная и голубая коснулись друг друга, зазвенели и отпрыгнули, словно были магнитами с разными полюсами, но этого никто не видел.
Девушка обвила руками шею Дэймона, пробежалась пальцами по плечам, закинула ноги, прижав его к себе как можно ближе.
Анжела никогда не занималась сексом. Крис всегда был настроен более традиционно, предпочитая сначала свадьбу, и теперь Анжела понимала почему – все же он был Ангелом.
С Дэймоном они такое не обсуждали. Он никогда не позволял себе лишнего. Или даже так: Анжела ничего подобного не предлагала, а Дэймон и не настаивал.
Но сегодня девушке хотелось большего. Пережитые эмоции, накопившийся стресс, навязанная агрессия – все это требовало выхода. В конце концов, ей уже восемнадцать и она имеет полное право!
И пусть этот день был совершенно ужасным, но ведь если ждать подходящего момента, то можно остаться девственницей на всю жизнь.
А когда ситуация меняется столь быстро, когда события происходят одно за другим, когда даже Крис, бывший для Анжелы эталоном постоянства, начал перерождаться так стремительно, то ждать нет никакого смысла! Ведь когда ждешь слишком долго, можно и опоздать.
Так что вперед, и никаких сомнений! Сейчас девушка была готова идти до конца.
Дэймон замешкался на секунду, но вскоре продолжил покрывать Анжелу поцелуями, переключившись с губ на другие части тела.
Он хорошо чувствовал ее решительность, ее настрой и так же не собирался ждать.
Зачем ему свадьба, он никогда не был послушным мальчиком.
Единственное что могло его остановить – это угроза безопасности Анжелы, но здесь все было в порядке. Медальон хорошо защищал девушку от его темной сути, а значит, он мог зайти так далеко, как только она сама разрешит. Что же касается придуманного людьми греха прелюбодеяния... Отца всегда волновала лишь любовь в сердце, а не какой-то официальный союз, придуманный гораздо-гораздо позже.
И потому, закрыв глаза от наслаждения, он целовал плечи Анжелы, покрытые легкой россыпью веснушек, ее лицо, ее шею.
Анжела стянула с него майку, подавшись навстречу, зачаровано пробежала пальчиками по его обнаженной груди, обвела кубики пресса, спустилась ниже, неловко задержавшись у линии брюк.
Дэймон не стал спрашивать банальности, вроде того, уверена ли она, или не будет ли сожалеть после. Потому что каждый, кто знал Анжелу немного ближе, знал и то, что, решившись на что-то, девушка всегда шла до конца, без сожалений и раздумий.
После очередного поцелуя, Дэймон стянул с нее простую футболку, под которой ничего не оказалось, и откинулся назад, облокотившись о вытянутые руки, разглядывая обнаженное, такое изящное и такое желанное тело девушки.
Он хотел ее всю и как можно скорее.
– Кхм-кхм... простите, что отвлекаю, – раздался от окна голос Азазелла. – Но, тут это. Самаэль вернулся.
Глава 19.Дэймон зарычал, прикрывая собой Анжелу, которая, тем временем, пыталась прикрыться одеялом.
– А я все равно ничего не вижу! Вот смотрите, у меня глаза закрыты, – протараторил Аз от окна, и по этой фразе стало ясно, что все, что не надо, он уже увидел, – и вообще, я уже ухожу. Давайте собирайтесь, жду внизу.
– Мог бы просто постучать, а не лезть в окошко, – кинул ему вслед Дэймон и обратился к Анжеле. – Если хочешь...
– Мы пойдем, – решительно ответила раскрасневшаяся и смущенная в край девушка. – Только отвернись, пока я одеваюсь.
– Я тоже подожду тебя внизу, – он нежно поцеловал Анжелу напоследок, и легко выскочил в окно, так и оставив свою майку валяться у кровати.
Ох, как же Дэймон сейчас злился на Аза.
У Хэвенли еще не было подобного опыта – без любви ангелам это не нужно, и даже запрещено, а прежде Дэймон никого не любил. Когда же он, наконец, повстречал Анжелу, сыграло свою роль его Падение, и он даже не мог ни на что надеяться до появления медальона. После же он терпеливо ждал Анжелы, не настаивая на чем-то большем, чем поцелуи.
И пусть этого «чего-то» ему хотелось до дрожи в пальцах, Дэймон чувствовал, что девушка пока не готова. А когда для него, наконец, должны уже были открыться новые грани его персонального рая, под именем Анжела, всему помешал Азазелл.
Это же надо было, появиться в такой момент...
Впрочем, возвращение Самаэля действительно могло считаться важным поводом.
– Да ладно, бро, – Аз хлопнул его по плечу, совершенно не чувствуя своей вины. – Ничего, в следующий раз наверстаете.
Дэймон в ответ лишь прорычал нечто невнятное, с трудом сдерживая желание зарядить ему прямо в серафимскую морду.
К счастью, в этот момент спустилась Анжела.
– Идем, – по-прежнему красная, она избегала смотреть на Аза.
– Я действительно ничего не видел, ведьмочка, – развел тот руками.
– Не видел чего? Что случилось? – пропищал ничего не понимающий Дин, которого Дэймон выгнал из комнаты Анжелы еще когда залезал в окно.
Но отвечать ему никто не спешил.
Вместе они погрузились в автомобиль, и Дэймон погнал на пределе скорости своего корвета. Благодаря Азу он теперь тоже чувствовал Самаэля. Тот был неподалеку, почти сразу после выезда из города.
– Аз, а ты ничего не хочешь сказать? – спросила Анжела в воцарившейся тишине.
– А что я должен сказать? – хмыкнул Аз с заднего сиденья.
– Быть может, извиниться?
– Нет, не хочу. Я не чувствую себя виноватым, – пожал плечами Серафим.
