Глава 1.Самаэль стоял, не замечая вокруг ничего, кроме цветка розы, который он вертел в своих ладонях. Его некогда идеальная прическа растрепалась, классические кожаные туфли утратили свой зеркальный блеск, а манжета белоснежной рубашки помялась.
Впрочем, и эти мелкие, но столь естественные для обычных людей недостатки, он сейчас не замечал, потому что впервые за долгий срок мог делать такую простую вещь, как чувствовать. А срок был не просто долгий, но почти бесконечный.
Самаэль существовал с самого начала времен.
Не сотню и даже не тысячу лет, а гораздо-гораздо дольше. Дольше, чем вообще может представить человеческая фантазия, и не сойти при этом с ума.
А он не только существовал все это время, но и помнил его.
Помнил сотворение мира и первых людей, помнил рассветы и закаты великих цивилизаций, помнил, как создавались и рушились империи. Он помнил каждую минуту своего существования. Не жизни – живут только люди, у которых есть свобода выбора. Ангелы существуют.
Ангелы не рождаются. Они не растут и не учатся, постигая новое и совершая ошибки. Они приходят в этот мир цельными, со знанием о его устройстве, и о том, как должно быть. Они не стареют и не умирают, и им не нужна вера, потому что они сами часть этой веры. Они неизменны, и они существуют, лишенные возможности решать за себя самостоятельно.
А уж Ангелы Смерти... Не имея никаких чувств это даже меньше, чем существование.
Впрочем, Самаэлю повезло чуть больше прочих – он ведь был первым, а Первый в мире Ангелов всегда значит особенный.
Хотя, «повезло» – не совсем верное слово. Обычно Ангелы сами лишают себя белизны крыльев, в попытках забыть боль любви к людям. Самаэль не выбирал подобный путь – его назначили.
Первый Ангел, способный забирать людские жизни – Самаэль был горд оказанным ему доверием. И полученными возможностями.
Смерть беспощадна и не ведает различий между людьми, и потому, вместе с возможностью забирать жизни, он получил и недоступные прежде чувства. Только вот длилось это совсем недолго – он не успел ни толком ощутить новые эмоции, ни рассказать кому-то о них.
Самаэль слишком стремился оправдать оказанное ему доверие, и втроем они совершили глупость, решив устроить соревнования.
У Зедекии и Аластэйра не было шансов на победу – это Самаэль знал так же точно, как и то, что самому ему победить было вполне по силам. И оказался прав – один из этих новых (странных, но отчего-то наделенных высшими благами) существ, лишил жизни другого.
Только вот цена выигрыша была слишком велика. Вместо того чтобы похвалить за идеально исполненные обязанности, Самаэля лишили чувств. Своей победой он обрек всех прочих Ангелов Смерти на пустоту.
И хотя он продолжал помнить о том, что прежде испытывал чувства, помнить о том, каково это, все воспоминания его были... безэмоциональны. Сейчас он помнил об этом с позиции холодного разума и острого, как нож, расчета. Ведь помнить и чувствовать – это совершенно разные вещи.
Он не смог бы ответить, хорошо это, или плохо. И не мог бы сказать, как было лучше, потому что оценки слишком субъективны и основываются лишь на собственном впечатлении. Когда же впечатлений нет, ты просто не думаешь об этом. Ты вообще ни о чем не задумываешься, исполняя начертанное.
Зато когда Кристиан вернул ему утраченное...
Молодой ангел (по сравнению с самим Самаэлем конечно), он и не догадывался о том, что делает, и к каким последствиям это может привести в итоге. Хотя, что в этом такого, вернуть чувства?
Ведь они есть у всех.
Что такого вернуть чувства одному из самых могучих существ в мире, который целую вечность привык обходиться без них?
Ангелы помнят все. Ангелы Смерти помнят немного больше.
Они помнят каждую душу, которую забрали и помнят ее жизнь, что отпечатком ложится на их крылья. Они помнят, но не вспоминают. Им нет дела до справедливости или несправедливости решений. Они холодны и отрешены. Они лишь исполняют то, что им должно.
Однако получив чувства обратно, Самаэль не просто вновь начал испытывать эмоции, оставив прошлое в прошлом.
Нет. Едва Крис вернул ему утраченное, как каждое мгновенье предыдущего существования окрасилось первородными чувствами, разом обрушившись на него.
Все знания, прежде мертвые и серые, как его крылья, теперь обрели жизнь.
Все воспоминания – о себе, о своих поступках, об ангелах и о забранных душах – перестали быть пустой констатацией случившихся фактов, наполнившись радостью, сожалением, скорбью и счастьем.
Обретенные чувства отличались от тех, что помнил Самаэль. Помимо любви к Создателю появилась любовь к людям, и сотни новых оттенков, которых ангел не знал прежде.
Это было ошеломляюще.
То, что сделал с ним Кристиан, не поддавалось ни сравнению, ни описанию. Будто после долгого времени, проведенного в абсолютной тишине, кто-то вдруг на максимум включил громкость, обрушив на Самаэля все звуки мира разом.
Красота. Счастье. Печаль. Тоска. Радость. Теперь эти слова не были просто набором ничего не значащих букв. Теперь они обрели смысл.
Сначала его потрясла одна простая картина.
Цветок.
Роза, каких Самаэль повидал тысячи на своем веку. Он всегда проходил мимо, ибо это растение не приносило ему никакой пользы. Он даже не замечал их (как и прочие бесполезные вещи).
Но сейчас...
Сейчас этот обычный цветок раскрылся перед ним в новом свете.
Как же, оказывается, приятно пах бутон. Как нежны были его лепестки. Как глубок цвет, словно брызги крови. Как красива она была.
И как все это чувствовал Самаэль.
Чувствовал.
Простой цветок вызвал целую бурю эмоций, так что же говорить про все остальное?
Дэймон и Анжела поспешили уйти, Крис последовал их примеру, а Самаэль даже не заметил этого. Он все так же разглядывал цветок, стараясь уловить и навсегда запомнить каждый мельчайший оттенок вызванных им чувств. Будто опасаясь, что это скоро закончится, он жадно впитывал в себя новые впечатления.
Ангелы – рабы эмоций, – так говорил Люцифер, и Первый Ангел Смерти, столь внезапно вернувший свои чувства, не стал исключением.
