Наконец-то завершилась борьба за Зенино. Штабисты 54-й армии вновь получили донесение, что, деревня занята силами 3-й гв. сд. В действительности бои за деревню продолжались до вечера. С утра немцы отбили атаку, а потом часть боевой группы смогла с боем прорваться в Смердыню. Немецкий гарнизон спасло то, что к вечеру к нему прорвались из Смердыни. Прорывающихся поддерживали автоматические зенитные пушки и один танк[96]. Остатки боевой группы вышли из котла. Таким образом, вечером 24 марта деревня Зенино, стоившая столько крови, была наконец-то взята... Немцы ушли к Смердыне. Потери 54-й армии за день составили 26 человек убитыми и 74 ранеными, что явно является заниженной цифрой.
Воспоминания Б. В. Владимирова дают прекрасное представление о том, как трудно приходилось нашим бойцам в условиях лесных боев зимой:
«Продвигаясь за левым флангом 137-й бригады, к 7.00 23 марта бригада вышла к отм. 40.6 севернее Зенино и сосредоточилась в густом лесу в пяти километрах от предполагаемого края обороны противника. 3-й батальон бригады еще накануне был направлен распоряжением штаба корпуса к деревне Малиновка для ликвидации прорвавшихся групп автоматчиков противника.
Не успели части расположиться в лесу, как противник внезапно обрушился огнем двух батарей по району 1-го батальона и штаба бригады. Этот налет озадачил нас. Немецкие самолеты в этот день не появлялись, и по условиям местности враг не имел возможности наблюдать за движением и сосредоточением частей бригады. И все-таки неприятель каким-то образом нас обнаружил.
Позже стало известно, что фашисты кроме автоматчиков засылали в районы расположения наших войск разведчиков, одетых в форму Советской Армии. Они подавали сигналы по радио или ракетами о местонахождении наших частей. Не имея опыта, бороться с этим мы тогда еще не умели.
Наконец подошла и наша очередь вступать в бой. На всем фронте армии шли малоуспешные бои. Противник хорошо укрепился в населенных пунктах, вдоль дорог, оврагов и речек, занимая все господствующие на местности пункты. Отражая атаки наших частей и нащупывая слабые места в их боевых порядках, противник переходил в короткие контратаки, всегда хорошо поддерживаемые сосредоточенным огнем артиллерии и минометов»[97].
Стоит отметить и тот факт, что люди выбивались из сил еще до начала боевых действий. Тот же Б. В. Владимиров пишет:
«От начала марша и до ввода 140-й бригады в бой части бригады ночами по колено в снегу двигались шестнадцать суток. Каждый шаг требовал большого физического напряжения, что выматывало силы бойцов. Низкорослые монгольские кони проваливались в снег по самое брюхо и из последних сил тянули повозки, минометы и артиллерийские орудия, останавливаясь через каждые 40-50 м. Автомобили буксовали в снегу, и их подталкивали выделенные для этой цели команды. Местами автомобили зарывались в сугробы и застревали. Пока их вытаскивали, колонны останавливались, и утомленные бойцы стоя дремали. Менее выносливые, сойдя с дороги, ложились в снег. Их находили, будили, поднимали на ноги и тащили вперед, пока они не приходили в себя.
Когда наступал рассвет, части бригады укрывались в лесу на дневной привал. Разгоряченные на марше люди, промокшие от пота, первые минуты не чувствовали холода, хотя мороз достигал 20 градусов, валились в снег и, прижавшись плотнее друг к другу, засыпали. Мороз же быстро хватал за мокрые спины прозябших до костей бойцов и поднимал снова на ноги»[98].
Схема 17. Положение на участке 269-й пехотной дивизии 24-27 марта 1942 г.
Схема 19. Бои на подступах к Зенину и позиции «Тигода» (на основе немецких отчетных документов)
Правда, немцы тоже были вымотаны до крайности. Уже вечером командир 269-й пд Лейзер докладывал в штаб корпуса, что его солдаты впадают в состояние апатии. Никакого наступательного порыва у них не наблюдается. Безразличие только увеличивает потери[99]. Как раз в эти дни температура воздуха повысилась, и в стрелковых ячейках, которые готовились солдатами прямо в снегу, днем стала скапливаться вода. Из-за этого число обмороженных начало расти. Становится удивительно, что немцы оказались способны продержаться так долго... Причем не просто продержаться, а еще и переходить в контратаки.
Восточнее попытка 54-й армии нанести удар во фланг I армейскому корпусу оказалась не слишком удачной. Уже несколько дней 285-я и 115-я сд вели бой на участках у разъезда Жарок и деревни Дубовик. Серьезных успехов им пока добиться не удалось.
Донесение штаба Ленинградского фронта в Генштаб:
«54-я армия продолжала развивать прорыв обороны противника на любанском направлении. 11 сд вела огневой бой в районе сев. окр. поляны (1,5-2 км зап. Кондуя);
281 сд на правом фланге, сломив сопротивлении противника, продвигалась в направлении Смердыня;
33 сбр вела бой на рубеже 1,5-2 км юго-вост. Кондуя;
137 сбр перехватила дорогу Кондуя — Смердыня в районе 1,5 км южн. Кондуя; один ее батальон вышел к Сар. (3 км южн. Кондуя);
122 тбр вела бой в районе Сар. (3 км южн. Кондуя);
3 гв. сд после упорного боя овладела Зенино и продолжала наступать в юго-западном направлении;
198 сд наступала с задачей овладеть районом 2 км сев.-вост. Малиновка;
285 сд продолжала вести бои за овладение Дубовик, встречая сильное огневое сопротивление противника;
115 сд очистила от противника ж.д. на участке раз. Жарок и 2 км юго-вост. Разъезда;
Лыжный полк седлал дорогу в районе 2 км юго-зап. Дубовик».
День принес определенные успехи для армии Федюнинского. Но еще большее количество возможностей оказалось неиспользованным. Например, несколько дней боев за Зенино сильно истощили силы 3-й гв. сд. А позиция «Тигода» уже была занята противником. 32-я стрелковая бригада так и продолжала находиться еще южнее без всякой помощи. Но был и положительный момент: оборонительная позиция I армейского корпуса по рубежу от Смердыни до Дубовика также была прорвана, и этот шанс тоже можно было использовать. Теперь оставалось как можно быстрее справиться с немцами в Кондуе.
25 марта
