В конце апреля 1961 года Юрий Гагарин отправился в свою первую зарубежную поездку. «Миссия мира», как иногда называют поездку первого космонавта по странам и континентам, продолжалась два года. Встретиться с ним считали за честь короли и президенты, политические деятели и ученые, артисты и музыканты. Только за три с половиной месяца, с 27 апреля по 7 августа, Гагарин побывал в Чехословакии, Финляндии, Англии, Исландии, на Кубе, в Бразилии, Канаде и Венгрии.
Чехословакия
Вспоминает летчик Павел Михайлов: «Летчики обычно свысока поглядывают на своих пассажиров. А на этот раз я впервые в жизни пожалел, что нахожусь в кабине, а не в салоне, не по соседству с Гагариным и не могу обменяться со своим земляком-смолянином хотя бы парой дружеских слов. И тут нас осенило: мы пригласили Гагарина в пилотскую кабину.
– Попробуйте нашу машину, – предложил я Юрию Алексеевичу. Космонавт сел справа от меня, в кресло второго пилота, обхватил руками штурвал. Я увидел, как напряглись его ноги, лишь только ступни коснулись педалей. Около получаса вел Гагарин по курсу машину, так мало похожую на реактивный истребитель.
– Ну как? – наконец спросил он.
– Хоть завтра могу зачислить вас в свой экипаж вторым пилотом, – похвалил я его».
На улицах Праги
В тот день чехословацкому журналисту Милану Цодру позвонили с телевидения:
«– Свершилось! Его фамилия – Гагарин! Через полчаса начинаем передачу, через двадцать минут ты должен быть в студии!
Итак, первый человек в космосе. Советский человек. Вскоре все увидели на экранах телевизоров лицо этого советского человека, его чудесную улыбку, которая сразу же покорила весь мир. Уже в те дни родилась ставшая очень популярной песенка „Добрый день, майор Гагарин!“.
Отправив в набор телеграмму с потрясающей новостью, я шел по улицам Праги. За короткие два часа, минувшие с момента, когда пришло первое сообщение об успешном полете Гагарина, город изменился, словно по мановению волшебного жезла. В витринах магазинов запестрели букеты цветов, окружающих фотографию, рисунок или хотя бы лист бумаги с именем первого космонавта. Никто не отдавал на сей счет распоряжений, никто не получал указаний. Пражане выражали свою радость стихийно, как кто умел…
Через неделю после полета Гагарина я отправился в Москву.
Цель командировки – попытаться увидеться с космонавтом. Я понимал, что задуманное трудно будет осуществить, и мои самые худшие опасения сразу же подтвердились: врачи не спускали с Гагарина глаз. Но я проявил напористость, и мне наконец разрешили встретиться с космонавтом. Был даже назначен день моего визита к Гагарину – суббота. Однако в четверг меня вызвала Прага. Звонила жена:
– Ты уже, наверное, знаешь? Завтра Гагарин прилетает в Чехословакию. Только что сообщили по радио…
Вот тебе и раз!.. Я вылетел из Праги в Москву, чтобы оказаться в числе первых заграничных журналистов, которым посчастливится взять интервью у Гагарина, а Гагарин летит в Прагу! Значит, мне придется вернуться домой с пустыми руками? Столько затрачено усилий и все попусту…
Художник Жуков, чтобы хоть немного утешить меня, подарил мне фотографию с автографом космонавта и, обнадеживая, сказал:
– Еще не все потеряно. Попытайся попасть в один самолет с Гагариным…
Идея была прекрасная. Но как ее провести в жизнь?
Как оказалось, космонавт летел обычным рейсовым самолетом, билеты на который, разумеется, были уже распроданы. Помогали мне все – от начальника Шереметьевского аэропорта Героя Советского Союза Грачева до стюардессы, приветствовавшей счастливцев у трапа ТУ-104, – и за двадцать минут до отлета мои старания увенчались успехом – я стал обладателем билета, дающего мне право лететь одним рейсом с Гагариным!
