— Тебя, — поправил он.
— Как ты хочешь, чтобы я тебя называла? — послушноповторила я.
— Сергеем. Но если вдруг ты захочешь изменить нашиотношения, назови меня Сережей. Я буду считать это знаком.
— Ужасно хочу спать, — виновато призналась я.
— Без проблем, — сказал он. — Временинавалом. Сейчас необходимо выждать.
— После семи нужно подъехать к Пушкинскойплощади, — напомнила я. — Там мои подруги по несчастью будут ждать.
— Подъедем, — согласился Горчаков. — Привеземвсех сюда. Им наверняка тоже требуется отдых. Ложись, — он подал мне пледи указал на тахту — Я задерну шторы.
Даже не помню, когда в последний раз я спала так сладко.Несколько часов покоя буквально вернули меня к жизни. Открыв глаза, я сразувстретилась взглядом с Горчаковым, который сидел в кресле и смотрел на меня.
— Привет, — поздоровалась я. — Как дела уКрылова?
— Никак, — пожал плечами шеф. — Никакоймилиции, ни одного подозрительного звонка. Ничего.
— А Потоцкий?
— Потоцкий, возможно, не связан с Шапкиным, а купленнашими конкурентами напрямую. Я отправил его месить грязь в Клин, пустьпомучается немного. Он вернется только завтра.
— Мне необходимо связаться с Копейкиным.
— Этот милиционер может в самый неподходящий моментспутать нам все карты, — покачал головой Горчаков. — Мне непонравилась та легкость, с которой он согласился подставить свою шею вместотвоей, когда, вы нашли тело Кати.
— Просто мы с девочками запугали его ФСБ. Сказали, что,если он влезет, ему не поздоровится.
— И он прямо так взял и поверил вам.
— Не знаю, наверное, поверил. Ведь если нет, тогдапочему он действует с нами заодно?
— Может быть, тебе просто кажется, что он с вамизаодно?
— Как бы то ни было, с ним нужно поговорить. Давайпозвоним ему из телефона-автомата? По крайней мере узнаем какие-то новости.
В половине седьмого мы вышли на улицу, разыскалителефон-автомат, и я набрала домашний номер Копейкина.
— Да, — раздался на том конце провода знакомыйголос.
— Алексей Михайлович! — проворковала я. — Этоя, Марина Заботина. Вы можете говорить?
— Я — да. А вы?
— И я могу.
— Вы хорошо спрятались?
— Да. А что, меня ищут?
— С какой стати? Я ведь обещал вас не выдавать.
— Я тут подумала: а вдруг меня выдаст та женщина,которую мы держали в подвале?
— Извините, но это не ко мне. Я и так сделал больше,чем должен был.
— Скажите, почему вы пошли мне навстречу? — прямоспросила я.
— Потому что у меня нет желания связываться сФСБ, — спокойно ответил Копейкин.
Я ему почему-то не поверила. Или тон его показался мне неслишком искренним, или зерно сомнения, посеянное в моей душе Горчаковым, ужедало свои всходы.
— А что известно об убийстве Кати?
— Ее застрелили из пистолета «ТТ». Больше ничего покаобнаружить не удалось. Несмотря на вашу суету возле особняка, не нашли ниодного свидетеля, который видел бы вас. Там вообще ночью пусто, как в степи.Так что не дергайтесь. Теперь расследование пойдет своим чередом. Остаетсятолько ждать.
— Можно мне позвонить завтра? — робко спросила я.
— Звоните. Только домой, хорошо?
Я попрощалась и положила трубку.
— Он еще ничего не знает. Говорит, идет следствие.
— Насколько я понимаю, нас в настоящий момент долженбольше интересовать Шапкин и его придурок-зять. Сейчас заберем твоих товарищейпо несчастью, позвоним Крылову и устроим военный совет.
— Подожди меня в машине, а то девочки, увидев со мнойнезнакомого мужчину, наверняка испугаются.
— Мне жаль, что ты попала в такую передрягу, —тихо сказал Горчаков, мягко накрыв ладонью мою руку. — Надеюсь, всезакончится хорошо.
Теперь, когда я узнала, что Шапкин тире Шлыков —обыкновенный бандит, во мне тоже затеплилась такая надежда.
Возле памятника бродила потерянная Вера. Вид у нее былабсолютно убитый. Увидев меня, она так обрадовалась, что я едва не заплакала,настолько была тронута ее чувствами.
— Господи, как хорошо, что ты жива, что с тобой все впорядке! — причитала Вера, ощупывая меня, словно я была выходцем с тогосвета. — Знаешь, как мы волновались! Нас все-таки трое, а ты одна.
— Где ребята? — спросила я.
— Сидят в машине.
Мы почти побежали к «Жигулям», которые были припаркованынеподалеку от входа в Ленком. Я обнялась с Ирочкой и даже с Глебом, который,похоже, окончательно и бесповоротно простил мне сковороду с оладьями. Яподробно рассказала все, что случилось со мной за последнее время.
— Неужели у нас есть шанс выпутаться? —пробормотала Ирочка, от которой остались одни глаза. — Даже не верится.
Через пару минут я познакомила их с Горчаковым. Он держалсяпотрясающе. Мне с трудом удалось оторвать от него взгляд.
Крылов уже ждал нас в квартире, накрыв стол к ужину. Еду онпривез из ресторана. Повторилась процедура знакомства, и мы все наконец расселисьдруг напротив друга.
— Как узнать, что происходит в стане врага? —задала мучивший всех вопрос Вера, отложив вилку. — Сообщила ТомочкаХорошевская в милицию или нет? Если да, то нас всех разыскивают какпохитительниц. Томочка знает Маришины имя и фамилию, а нас может опознать привстрече. Где Шапкин? Где Мазуренко? Как он отреагировал на розыгрыш с шофером?И дал ли тот милиции описание Ирочки?
— Не знаю, как насчет Шапкина и Мазуренко, —внезапно встрепенулась я, — но вот насчет Хорошевской я могу кое-чтовыяснить.
— Ты имеешь в виду свою знакомую, с которой ходила впарикмахерскую? — догадалась Ирочка. — Инну?
Я энергично кивнула. Надо было давно позвонить Сагаевой!Только вот как объяснить свой внезапно проснувшийся интерес к Шапкину?
Я взяла телефонную трубку и сделала знак, чтобы все молчали.
— Алло! — раздался знакомый голос. — О!Мариша! Как приятно тебя слышать!
— Ты самый осведомленный человек в светскихкругах, — с места в карьер польстила я Инне. — Поэтому я и позвонила.
— Да-а? — пропела та. — А что случилось?
— Помнишь, мы говорили с тобой про Шапкина?
— Конечно, помню. Он вроде бы положил на тебя глаз.
— Все уже в прошлом. Теперь он обхаживает мою близкуюподругу, можешь себе представить? Я и думаю: его жена, что, совсем не обращаетвнимания на выходки своего благоверного? Ты не в курсе их отношений?
