сравнению с тем дерьмом, которое ты читаешь.
— Ты даже не знаешь, что я читаю, — без энтузиазма протестую я.
Винсент качает головой.
— Я прочитал около десятка из них на этой неделе, — признается он, указывая на полку с любовными романами рядом с нами. — Я знаю, что наговорил много дерьма, но пытаюсь разобраться с этим, так что… Послушай, у меня все еще есть свои претензии. Но я понимаю. Понимаю, почему они тебе нравятся. И я был неправ, когда сказал, что твои ожидания слишком высоки. Это не так. Ты заслуживаешь этого.
Не знаю, поймет ли он когда-нибудь, как много значат для меня эти слова.
— Ну, ты ни с кем раньше не встречался, а я, — фыркаю я, — очевидно, в этом тоже не сильна. Так что, может, стоит просто разобраться с этим вместе.
Винсент кивает.
А потом берет мои руки в свои и подносит их к губам, по одной за раз, чтобы запечатлеть два нежных поцелуя на костяшках пальцев. Это так похоже на Джейн Остин, что я думаю, что сейчас расплачусь.
— Твои пальцы, — говорит он очень серьезно, — чертовски холодные.
— Идет дождь. Я пришла сюда пешком. Подай на меня в суд.
Винсент смеется слишком громко. Я могу сказать, что он нервничает — из-за того, что пытается справиться с этим ради меня, — поэтому я ободряюще сжимаю его руки.
— Я хочу тебя так сильно, что иногда это причиняет боль, — тихо признается он, небольшая морщинка залегает между бровями, когда он смотрит вниз на мои руки, обхватывающие его, одним из больших пальцев водит взад-вперед по костяшкам. — Не знаю, нравится ли мне это чувствовать. Не хочу быть одним из тех парней, которые ведут себя как пещерный человек с девушкой, которая ему нравится, но чувствую себя… жадным.
И вот оно. Мои собственные чувства его словами.
— Тогда будь жадным.
Винсент моргает, как будто не понимает.
Я пожимаю плечами.
— Если чувствуешь, что и я, тогда не понимаю, в чем проблема. Я была жадной. Ты тоже можешь быть жадным. Проси, что хочешь.
Он прочищает горло и говорит:
— Я хочу поцеловать тебя.
Сердце начинает биться быстрее.
Я шепчу:
— Докажи это.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
В первый раз, поцеловав Винсента, я действовала инстинктивно.
Это очень похоже на тот первый поцелуй.
И, возможно, дело в том, что мы уже знаем, как приятно прижиматься губами друг к другу или, может быть, просто испытываем слишком большое облегчение и слишком взволнованы, чтобы терпеть. Потому что в один момент Винсент держит мои руки в своих с нежным почтением, а в следующий прижимает к своей груди, обхватив одной рукой за талию. Я хватаю двумя руками его черную спортивную куртку Clement и приподнимаюсь на цыпочки, полная решимости пойти навстречу. Он возвращает должок, запуская руку во влажные от дождя волосы и дергая их слишком нежно, чтобы по-настоящему причинить боль, но достаточно сильно, чтобы я задохнулась, когда подбородок запрокидывается.
Он целует меня. Сильно.
Словно умирает с голоду.
Я целую его в ответ и надеюсь, что Винсент не возражает, что мои глаза снова на мокром месте.
Всю неделю я была взбудоражена, как шампанское. Теперь Винсент откупорил меня, и все чувства, которые я испытывала, вырываются на поверхность так быстро, что нет возможности остановить беспорядочный перелив.
Я действительно чертовски скучала по нему. Его улыбке. Его голосу. Жару его тела, такого большого и твердого. Мягкому прикосновению едва заметной щетины к коже. Тому, как он пахнет — стиральным порошком и тем знакомым запахом чего-то теплого и пряного, от которого кружится голова. Тому, как обхватывает мою голову и бедра, словно не успокоится, пока не почувствует каждый дюйм моего тела рядом со своим. Мы целуемся так, словно влюбленные, воссоединившиеся после того, как один из них вернулся с войны или что-то в этом роде, что, вероятно, излишне, учитывая, что мы всего лишь пара студентов, стоящих в отделе романтики местного книжного магазина университетского городка.
Но еще каких-то десять секунд назад я действительно думала, что все испортила и позволила этому парню ускользнуть.
Итак, я думаю, что заслуживаю немного драматизма. Только в этот раз.
Я настолько потерялась в Винсенте, что не замечаю приближающихся шагов.
Но слышу возмущенный вздох, за которым следует:
— Ой.
Наши рты раскрываются от удивления.
В конце прохода стоят две девушки, обе в толстовках Клемент и обе смотрят на нас широко раскрытыми глазами. Они держат телефоны в руках, что, как я понимаю, является фирменной позой заядлых читателей, которые всю неделю искали рекомендации и пришли в магазин вооруженными и готовыми к бою.
Верно. Потому что сегодня вечер пятницы.
А это книжный магазин.
И, судя по всему, мы не можем сделать гребаный перерыв.
— Мне так жаль, — заикается одна из девушек. — Нам просто нужно добраться до…
Она замолкает, прочищает горло и указывает на полку с надписью «ПИКАНТНЫЕ КНИГИ» позади нас, как будто ей невыносима мысль о том, чтобы произнести это вслух. Я чувствую непосредственное родство с этой девушкой. И это, наверное, единственная причина, по которой я не говорю ей и ее подруге, чтобы те, пожалуйста, отправились к чёрту.
— Да, нет, конечно, — писклю я, разжимая побелевшие костяшки пальцев на куртке Винсента и прочищаю горло. — Извините.
Винсент не двигается с места. Требуется несколько ободряющих похлопываний по плечу, прежде чем он смягчается и освобождается с мучительным стоном. Я приглаживаю волосы на затылке, которые основательно взъерошены, а затем разглаживаю складки на безразмерном кардигане. Винсент смотрит на меня с таким выражением, которого я не видела на его лице с тех пор, как Джабари Хендерсон прервал празднование дня рождения в спальне.
Я перевожу извиняющийся взгляд на Винсента, словно то, что нас прервали — моя вина.
Взгляд, которым он бросает в ответ, говорит: «Пожалуйста, прекрати мои страдания».
Винсент протягивает руку, чтобы взять с полки подсолнухи — и я рада напоминанию, потому что на мгновение забыла о существовании буквально всего, кроме Винсента. Я бы так расстроилась, если бы потеряла записку. Я хватаю бумажку с полки и прячу в самое надежное место бумажника, прямо между студенческим билетом, который не могу позволить себе потерять и подарочной картой в магазин спортивных товаров, к которой я не прикасалась с тех пор, как она появилась в мой семнадцатый день рождения.
Я также пытаюсь дотянуться до «Принцессы мафии», но колеблюсь, когда в голову приходит замечательная мысль.
Мне не понадобится любовный роман, чтобы пережить эти выходные.
Я поворачиваюсь к
