были красными от слез.
– Начиная с сегодняшнего дня ты ни на минуту не должна оставлять ее одну. Ты поняла меня?
– Слушаюсь.
Хунли кивнул, бросил последний взгляд на покои императрицы, глубоко вздохнул и пошел прочь. Не пройдя и двух шагов, споткнулся и чуть не упал. Евнух Ли мгновенно протянул руку, чтобы поддержать господина, но Хунли оттолкнул его, выпрямился и торжественно произнес:
– Огласи мой указ: я лично займусь организацией похорон седьмого принца.
Главный евнух остолбенел:
– Но, ваше величество, это против правил!
– Сказанное мною и есть правило!
– А как быть с вдовствующей императрицей? Нужно ли отправить кого-нибудь сообщить ей?
– Она тоже сильно любила Юнцуна. Эту новость я сообщу ей сам.
– Слушаюсь, – ответил Ли Юй с поклоном.
– Ступай, – со вздохом произнес Хунли, вмиг постарев на несколько лет. – Я хочу еще раз посмотреть на седьмого принца.
В этот момент к нему подбежал евнух и доложил:
– Ваше величество! Срочное донесение от Чжан Гуансы, генерал-губернатора Сычуань и Шэньси. Солобэнь, вождь Дацзиньчуань, напал на землю Минчжэнов, он желает покорить эти вассальные племена.
Император молчал.
Ли Юй выступил вперед и укорил евнуха:
– Ты что, слепой? Только что умер седьмой принц. Как его величество может быть в настроении для этого дела? Уходи!
Но Хунли прервал его:
– Скажи принцу Хэ заняться похоронами Юнцуна! Созовите министров на совещание в павильон Янсинь!
Хунли в последний раз посмотрел на дворец Чанчунь. Подавив в себе возникшее чувство вины, он решительным шагом направился к себе.
На кровати дворца Чанчунь неподвижно лежала императрица. Ее широко открытые глаза пристально смотрели на потолок. Если бы не дыхание, ее можно было бы принять за мертвую.
Глава 109. Тяжелая утрата (часть 2)
= Поместье семьи Фуча=
Живот Эрцин становился все более округлым. Ей было сложно двигаться. Большую часть времени она сидела в кресле, заставляя служанок массировать ей плечи, кормить ее и развлекать всякими забавными историями.
– Куда отправился Фухэн? – спросила она, прожевав финик.
Дуцзюань немедленно ответила:
– Сегодня во дворец пришло срочное военное донесение, и молодого господина вызвали на аудиенцию. Сейчас он должен быть в павильоне Янсинь.
– Императрица только что потеряла седьмого принца, – с улыбкой произнесла Эрцин. – Его величество – его родной отец, а Фухэн – его дядя. Но их нет рядом с ней. Мужчины так жестоки!
Дуцзюань низко опустила голову, чтобы госпожа не увидела выражения ее лица.
Новость об этой чудовищной трагедии пришла на следующий вечер. Старая госпожа, узнав, лишилась чувств. Придя в себя, она все время плакала. Глаза ее и так почти ничего не видели, а теперь от постоянных рыданий зрение упало еще больше. Старый господин ей очень сочувствовал. Ему было горестно видеть жену в таком состоянии, за одну ночь он поседел на полголовы.
О Фухэне нечего было и говорить. Сегодня он вышел из дома с каменным лицом. Зная его темперамент, можно было предположить, что он отправился во дворец добиваться справедливости в отношении своей сестры.
Все в поместье Фуча были опечалены. Лишь одна Эрцин нисколько не горевала. Ее не заботили страдания императрицы. Она продолжала любоваться цветами и с наслаждением лакомиться финиками.
Она отправила себе в рот еще один и принялась его жевать. Дуцзюань подставила руку, Эрцин выплюнула косточку ей на ладонь, достала платок и вытерла рот.
– Я невестка императрицы, – сказала она. – Я должна навестить ее от имени ее матери, как ты думаешь?
– Но молодой господин не разрешает вам выходить, – возразила служанка.
– Подумай хорошенько, – обратилась Эрцин к Дуцзюань, поглаживая живот. – Фухэн – твой господин. А здесь – твой будущий господин…
Дуцзюань внимательно посмотрела на ее живот.
– Пойдем, – сказала Эрцин, протягивая служанке руку, чтобы та помогла подняться. – Ты проводишь меня во дворец.
При виде редкой гостьи Минъюй удивилась.
– Зачем ты пришла? – Ее глаза были красными, очевидно, она проплакала всю ночь.
– Я пришла навестить госпожу императрицу.
Минъюй в нерешительности заглянула в спальню. Внутри было очень темно, все окна были закрыты, шторы плотно задернуты. В комнате царили темнота и тишина, как в могиле.
– Императрица никого сейчас не хочет видеть.
– Я знаю! Однако чем дольше человек остается в одиночестве, тем больше всяких тяжелых мыслей у него возникает. Позволь мне поговорить с госпожой наедине.
Видя, что служанка все еще колеблется, Эрцин взяла ее за руку и сказала по-дружески, как в старые времена:
– Раньше я лучше других понимала госпожу, к тому же я ее невестка. Мой долг – заботиться о госпоже. Минъюй, позволь мне войти. Даже если я не смогу убедить ее, постараюсь утешить.
Если бы Минъюй сама могла утешить госпожу! Но она была такой косноязычной, а Вэй Инло, у которой язык был хорошо подвешен, как назло, не было рядом. Поэтому ей пришлось уступить:
– Ладно, попробуй!
Молодая женщина улыбнулась и вошла в спальню.
Глядя на закрывшуюся за ней дверь, Минъюй пробормотала:
– Инло, когда же ты вернешься?
– Сестра Минъюй! – донесся до нее голос Чжэньчжу. – Лекарь просит вас подойти…
– Ой, бегу, бегу!
Когда императрица слегла, дворец Чанчунь остался без хозяйки, поэтому все заботы, и большие, и маленькие, легли на плечи девушки.
Но решая все вопросы одна, служанка выбилась из сил, поэтому с нетерпением ждала возвращения Вэй Инло. «Пусть она занимается всеми этими делами, у нее это хорошо получается. А я все только запутываю», – думала она.
Дела закрутили ее, и служанка совершенно вымоталась. Внезапно вспомнив, что Эрцин все еще находится в спальне императрицы, она поспешила туда. Когда она подошла к двери, молодая госпожа Фуча как раз выходила. На ее лице блуждала улыбка, словно только что случилось что-то очень приятное.
– Ну как? – с надеждой спросила Минъюй. – Настроение императрицы улучшилось?
– После разговора со мной, конечно, ей стало лучше.
Минъюй вздохнула с облегчением и по неосторожности чуть не высказала свои самые страшные опасения:
– Просто я боюсь, что императрица может совершить…
Внезапно она осеклась. Эрцин деликатно сделала вид, будто ничего не слышала, и добавила:
– Не беспокойся, императрица великодушна, она наверняка все поймет. Уже поздно, я должна покинуть дворец до того, как закроют ворота. Ты должна хорошо о ней заботиться.
Проводив Эрцин, Минъюй задержалась ненадолго у ворот. На закате их закрыли, и девушка поняла, что и сегодня Вэй Инло не вернется. Она разочарованно вздохнула и пошла во дворец.
Слуги уже зажигали свечи.
Возможно, потому, что сердце Минъюй разрывалось от печали, даже огонь свечей казался ей похожим на человеческие слезы.
Она сидела у стола и, как завороженная, смотрела на горящую свечу. Внезапно ее окликнули:
– Минъюй!
Девушка сразу пришла в себя и побежала на зов с криком:
– Госпожа!
Императрица уже проснулась. Она медленно повернула голову. Ее глаза были такими же светлыми и проницательными, как и прежде. Из-за ожогов она выглядела изможденной, но голос звучал все так же мягко и тепло:
– Я проголодалась, хочу что-нибудь съесть.
– Хорошо, – со слезами ответила Минъюй. – Я пойду на кухню и прикажу что-нибудь приготовить.
– Развяжи меня.
– Но… – с сомнением произнесла служанка.
– Неужели ты собираешься все время держать меня связанной? – спросила госпожа с мягкой улыбкой. –
