Заключенный 12-мо
*
Сходящие с трапа выстраивались в линию. Кто-то смотрел строго вперед или вниз, другие, хмурясь, обозревали окрестности и встречающих. Моя команда изучала арестантов без стеснения: оценивали, насколько удачный завоз.
Я отвлеклась на последнего заключенного: он разминался на ходу, будто давно не имел такой возможности. Когда мужчина обвел обманчиво ленивым взглядом пейзаж, на долгую секунду задержав его на мне, я стиснула зубы и шагнула к конвоиру.
– Это что такое? – сказала вполголоса сквозь стиснутые зубы.
Охранника моя злость не впечатлила.
– Заключенный 12-МО, – отозвался он едва ли не скучающе.
Я почувствовала, как начинает пульсировать жилка на виске, а голову сдавливает боль. Пришлось взять паузу на подавление ярости. Чтобы не видеть наглую рожу конвоира, я предпочла наблюдать за приближением старшей по первому блоку и потому заметила, как изменилось ее лицо при виде объекта 12-МО.
Магически одаренного.
– Да не напрягайтесь вы так, – снизошел охранник до совета и выразительно постучал по браслету на запястье. – Он же на поводке. Нейрочип делает его послушной шавкой. Продемонстрировать?
– Нет, – резко отказалась от сомнительного развлечения. – Почему его вообще отправили сюда?
– Кто-то с большой земли похлопотал, – пожал он плечами. – Назначение четко на ДиАру, не сомневайтесь. И вообще, это теперь ваше.
Он расстегнул браслет раньше, чем я успела шевельнулась и пальцем. Только подумала: дебил. Вот же дебил.
Стоило металлической пластине потерять контакт с кожей, как заключенный полыхнул.
Буквально.
Пламя рвануло во все стороны. Стройная шеренга прибывших рассыпалась: люди в панике бросились прочь. Встречающие синхронно активировали энергощиты, сомкнули строй. Огонь взметнулся вверх по электрическому полю и отступил, растекаясь в поисках бреши.
Пылающие глаза 12-МО на миг встретились с моими.
Накатившая волна в высоту достигала добрых трех метров. Конвоир с воплем бросился прочь. Я задержала дыхание.
Стена пламени исчезла в полуметре от меня, напоследок опалив жаром.
Я опустилась на корточки, подняла брошенный браслет. Под физически ощутимым взглядом, не обращая внимание на захлестывающие и испаряющиеся волны пламени, пристроила его на запястье. Магнитные застежки тихонько клацнули, соединяясь.
И заключенный потух.
Бессильно сжатые кулаки, ненавидящий взгляд… Только сильный удар в челюсть от опомнившегося конвоира заставил его отвернуться.
– Стоп, – приказала я тоном, который заставлял повиноваться самых сильных на базе людей. Вот и охранник замер с занесенной рукой. – 12-МО теперь собственность ДиАры. Продолжите причинять ему вред, и сумма компенсации за восстановление будет выставлена вашему ведомству.
Ответное негодование я проигнорировала, осматривая заключенного. Высокий, физически развитый, с огненным даром и аурой самоуверенности. Такие не рождаются в трущобах, не попадают на обязательную службу и не промышляют мелким грабежом. Такие, как он, возглавляют империи. И мне бы хотелось узнать, как он оказался здесь.
– Добро пожаловать на ДиАру, – произнесла я громко, для всех, глядя только на пирокинетика. – Ваш новый дом. До конца вашей жизни, – добавила тише, специально для него.
Искривившая губы ухмылка ясно говорила: черта с два.
Говорила: ты не удержишь меня здесь.
Ни ты, ни эти стены, ни океан вокруг.
И я отступила. Я знала, что он попытается бежать. Знала, что у него не выйдет.
В конце концов, я и сама пыталась.
***
– Твой парень опять отличился, – обрадовала старшая третьего блока, едва я ступила на кухню за чашкой кофе.
Закатила глаза.
– Что на этот раз?
– Драка с соседом по блоку, разбитое окно, неподчинение дежурному и, как итог, пара сломанных ребер, – радостно перечислила Майя. – Еще ему подбили глаз, поправили нос и, кажется, порвали губу.
– Прекрасно, – ядовито прокомментировала я, опираясь затылком на шкаф и закрывая глаза. – Просто прекрасно.
Старшая помолчала. В тишине стало слышно, с какой натугой работает кофемашина, и я в очередной раз напомнила себе заняться этим вопросом. Но как выкроить время, если график и без того постоянно сбивается выходками новичка?
– Скоро будет месяц, как он с нами, – осторожно сказала Майя. – Все бунтуют, но этот… От парня слишком много проблем. Ты не думала о том, чтобы…
Она не закончила, а я не стала отвечать. Конечно, думала. ДиАра базировалась на принципах строгой субординации и безоговорочного подчинения, в противном случае на этой Богом забытой земле было просто не выжить, и 12-МО, по документам проходящий как Рен Джонсон, а за глаза называемый Трабл, своим поведением подрывал устои нашего общества. Он был одной большой – в буквальном смысле – ходячей проблемой. Нелюдимый, горделивый до спесивости, упрямый, своевольный, острый на язык и охочий до драк. Список можно было продолжать. И он уже дважды пытался бежать, оба раза стоически выдержав наказание.
За второй побег, когда он оглушил старшую первого блока, я порола его лично, вкладывая в удар почти всю силу. В какой-то момент он отключился – невозможно было остаться в сознании с этой болью, на своей шкуре проверила, – но до того не издал ни звука, искусав губы в мясо.
Забавно, что первая промелькнувшая от новостей мысль была об этих самых едва успевших зажить губах.
В медблок я попала уже после обеда: элементарно закрутилась. Когда я вошла, Рен как раз собачился с медсестрой, отказываясь дать обработать лицо. Выше пояса на нем были только бинты, и я в очередной раз обратила внимание на внушительную мускулистость, которая вкупе с его характером доставляла столько неудобств.
– Спасибо, Милли, – поблагодарила я девушку за заботу. – Отдохни. Я закончу здесь сама.
– Да, командор, – кивнула та и немедленно направилась к выходу, оставив тампоны на тумбочке.
После ее ухода я, не спеша приближаться, внимательно осмотрела 12-МО. Он отвечал мне таким же прямым взглядом, а после с вызовом спросил:
– Нравлюсь?
Пожалуй, чисто физически он действительно нравился мне, как может нравиться кто-то вроде медведя. Близко не подойдешь, а на расстоянии легко восхищаться его смертоносностью.
Майя была права, ему в очередной раз сломали нос и действительно разорвали губу.
– Красавец, – подытожила я с сарказмом. И, наконец, подошла.
– Думаешь, получится? – поднял он бровь, указывая на чашу с тампонами и пинцетом, которую я взяла.
Я присела на край его койки, с внутренним удовольствием отметив, как он напрягся.
– У нас два пути, – пояснила спокойно, – добровольный и насильственный.
