сказал: «Боже, я больше не могу это терпеть; я не могу делать это дальше, ты должен забрать меня сейчас, я хочу уйти, я хочу умереть».
«Джун… она была моей опорой. Она всегда была со мной; она была моим советником, утешителем и всем остальным. Какая она была замечательная женщина».
Мэнголд добавлял: «Конечно, в то время, когда я разговаривал с Джоном после смерти Джун, в те нескольких месяцев, пока он был жив, он был очень одинок, потому что потерял своего самого лучшего друга».
«Мы были вместе сорок лет», – говорил Джонни Кэш о Джун. «Мы работали в разъездах вместе с 1963 года, а в 1968 году поженились». Затем, улыбаясь через боль, он изрек одну из своих последних мудростей. «В чем секрет счастливого брака? Отдельные ванные комнаты».
«Это история, которую мало кто знает», – рассказывал Мэнголд. «Молодой Джон и его сверстники были пионерами, изо всех сил пытавшимися найти свой путь. Что значит быть рок-звездой, когда никто не жил такой жизнью до тебя? Что делать со всем этим вниманием? Как справиться с давлением, деньгами, поклонниками, требованиями? Тогда не было гастрольных администраторов, туристических автобусов, пятизвездочных отелей, кондиционеров или мобильных телефонов, чтобы всегда оставаться на связи с семьей. Такие люди, как Джон, Элвис и Джерри Ли просто каждый вечер перевозили свое снаряжение от одного душного концерта к другому. Никто не знает, насколько сложными были эти туры. Думаю, это был мир, которого я раньше не видел на экране».
На роль музыкальной легенды Мэнголд пригласил Феникса.
«В глазах Хоакина просто что-то было. Он просто так же находился в поиске. Хоакин обладает такой же честностью, которая во многом является частью того, кем был Джон».
Кэш был в восторге от того, что его играл Феникс. Мэнголд вспоминал: «Он был взволнован, Джон был очень доверчивым человеком. Он был очень неконфликтным, очень классным парнем. Когда появился такой человек, как Хоакин, который прямо очень похож на него и очень крутой актер, Джон понял, что мы движемся в правильном направлении».
Феникс со своей стороны отчаянно хотел попасть в этот фильм. «Когда я услышал, что Джеймс Мэнголд снимает фильм о жизни Джонни Кэша, я захотел исполнить его роль, даже не читая сценарий. У меня было действительно хорошее предчувствие, и мне понравилась идея сыграть такого многогранного человека, который вел невероятно разнообразную жизнь. Многие люди знают Джонни Кэша только как «человека в черном». Мне было интересно узнать о его ранних годах и его прорыве на Sun Records, как раз когда рок-н-ролл набирал свою популярность».
Роль Джун Картер исполнила Риз Уизерспун.
«Вообще-то, я больше знал о семье Картеров, чем о детстве Джонни Кэша. Нам пришлось изучать историю музыки кантри в четвертом классе, и тогда мы о них узнали. Мы делали целый спектакль об истории музыки кантри».
«Мне вдруг позвонил мой агент, и сказал, что Джим Мэнголд хочет со мной встретиться по поводу этого сценария о Джонни Кэше. Я сразу заинтересовался – хотя я немного знал о Джоне, было понятно, что мне как актеру такая роль доставит удовольствие. Я просто это чувствовал».
Феникс рассказывал о своей подготовке к роли, включившей, среди прочего, месяцы просмотров выступлений Джонни Кэша на сцене: «Вместо того чтобы пытаться подражать тому, что делал Джон, я старался понять, почему он делал то, что делал. Я видел, что Джон постоянно поднимал голову, задирая вверх подбородок. Мне казалось, что у него была просто такая своеобразная привычка, но через некоторое время я понял, что на самом деле так он делал глоток воздуха. Поэтому я просто начал поднимать голову, чтобы дышать».
Он продолжал: «Знаешь, всего было очень много. Я хочу сказать, что самое сложное в изучении такого человека, как Джон, это то, что каждый раз, когда ты переворачиваешь страницу его истории, ты говоришь: «О, это невероятно. Как же нам не рассказать об этом?» Это и правда непросто, но в какой-то момент тебе действительно нужно сосредоточиться на истории, которую пытается рассказать режиссер, и искать тот материал, который с ней связан».
Он говорил: «Я потратил месяцы на репетиции вокальных партий, и время от времени думал: «Я не могу это петь! Почему бы мне просто не петь под фонограмму?» Я позвонил Риз и сказал ей, что брошу петь, если она сделает то же самое».
«Примерно в течение пяти секунд мы были согласны на фонограмму, – а затем вернулись к пению».
О своем решении принять участие в фильме Феникс рассказывал: «Думаю, Джим Мэнголд с самого начала надеялся на всех актеров, приглашенных на роли. Это отвечает духу Джона и Джун; их музыка так достоверна и бесхитростна, что, наверное, самый правильный подход мог быть только таким. Правда, ни у кого из нас не было опыта, поэтому, когда Джим впервые заговорил о фильме, я не мог сказать: «О, да, мы это сделаем» и «Никаких проблем!»»
«В числе многих вещей, с которыми ты сталкиваешься как актер, есть также умения твоего персонажа, которые отличают его от тебя, и я был готов к такому вызову. Но я не хотел… чтобы единственной ценностью нашего пения было то, что «Хоакин и Риз поют по-настоящему», этого было бы недостаточно. Это не должно было отвлекать от сути фильма. Я не хотел, чтобы сила фильма была в том, что мы пели сами, и это и была бы его основа. Нам нужно было достичь такого уровня, когда мы смогли бы рассказать именно их историю».
Мэнголд обратился к Ти-Боуну Бернетту, титулованному музыкальному продюсеру, занимавшемуся традиционным роком и работавшему над фильмом О, где же ты, брат? Вдвоем с Мэнголдом они разработали систему музыкальных занятий для Хоакина и Риз. Актеры посещали уроки музыки, индивидуальные практические занятия, совместные репетиции и практические сеансы звукозаписи.
Бернетт говорил: «Джонни Кэш был очень важен для меня всю мою жизнь. Как выдающийся деятель американской культуры он стоит для меня на одном уровне с Марком Твеном и Уолтом Уитменом, но при этом он был эксцентричным и являлся частью рок-н-рольной культуры».
«В некотором смысле Джонни Кэш был панком», – добавлял он. «Его отличало то, что он всегда шел своей дорогой, занимался тем, что выделяло его среди других. Он просто был совершенно уникален».
Уизерспун отмечала о своем партнере: «Нам потребовалось около трех месяцев, чтобы начать доверять друг другу, потому что сначала мы совсем друг друга не знали и даже не могли друг на друга смотреть, когда нам приходилось петь вместе, потому что это было так неловко. Я пела слишком громко, а он говорил: «Это сводит меня с ума, она поет слишком громко. Разве ей
