чего-то решившая, что такая убогая нищенка, как она может искренне привлечь золотого мальчика из Хайса. Ну, не идиотка ли?
Я посмотрела на свое посеревшее отражение в зеркале.
Идиотка! Причем не обучаемая. С первого раза не дошло, поэтому потребовался второй урок для закрепления материала. Зато теперь на подкорке отпечаталось так, что не выбьешь, не вытравишь.
Когда я умывалась — руки тряслись так отчаянно, что не удавалось с ними совладать. В итоге вся облилась и пришлось переодеваться.
Кайла больше не приставала. Только настороженно наблюдала за тем, как я меняю платье на блузку и юбку. И лишь спустя полчаса все-таки спросила:
— Это был Хеммери?
Я к тому времени уже сидела в обнимку с учебником и невидящим взглядом таращилась в текст, раз за разом пробегая по первой строчке не в состоянии понять ни слова.
Вопрос подруги очередным острым шипом вонзился между ребер.
— Да, — ответила словно эхо, — это был он.
— Не один?
— Не один.
Кайла досадливо цыкнула и покачала головой:
— Какой же… И что теперь?
— Ничего, — я равнодушно пожала плечами и перевернула страницу, — больше его для меня не существует. Закроем тему.
Она не стала настаивать и мучать меня дальнейшими вопросами. Вместо этого заглянула в свою тумбочку, чем-то пошелестела и после этого выложила передо мной большую конфету в золотистой обертке.
— Горюшко заесть.
У меня защипало в носу, но я проглотила подкатывающие слезы и пообещала себе, что больше никогда и не за что не буду расстраиваться из-за этого свина. Нужна ему Эмми? Пусть подавится. Хочет кого-то еще? Вперед! Мне плевать.
Развернув конфету, я целиком запихала ее в рот. Горький шоколад оттенял сладость начинки. Вкусно! Я заставила себя сконцентрироваться на этой мысли, но душа все равно болела и стонала от обиды и ревности.
Утреннее представление напрочь лишило меня аппетита, поэтому я проигнорировала столовую и отправилась сразу на полигон, где предстояло провести три часа, совместно со Стражам.
— Ева сегодня что-то грустная, — зачем-то подметил Браен, и все тридцать бычков, обернулись в мою сторону. Все, кроме Доминика, которому было плевать и на меня, и на мою грусть. Скорее наоборот, моя кислая физиономия поднимала ему настроение.
Да и пошел он.
— Признавайся, кто обидел?
— Кто-кто, — проворчала я, застегивая на щиколотках утяжелители, — сама себя обидела.
— Чем?
— Отсутствием ума.
В качестве поддержки меня пару раз похлопали по спине. Не ласково, и с подтекстом, а по-мужски, так что колени чуть не подогнулись. Я вымученно улыбнулась и натянула перчатки, со срезанными пальцами, чтобы не ободрать ладони о камни и жесткие канаты.
Тело хотело тренировки. Я сама жаждала убегаться до такой степени, чтобы из головы выбить все печальные мысли, устать и, придя вечером в комнату, пластом упасть на кровать. И чтобы сразу заснуть, а не гонять в голове тоскливые мысли.
Райдо задерживался, но мы были уже дрессированными, поэтому полностью облачившись, принялись самостоятельно разминаться. Под резкий счет Браена начали приседать, размахивать руками, отжиматься. Пробежались пару кругов по периметру полигона.
Я нарочно отстала от основной группы и бежала в гордом одиночестве. Мой резерв на общение с людьми сегодня был пуст. Не хотелось никого видеть или слышать, не хотелось соревноваться. Ничего не хотелось.
Естественно, у судьбы на этот счет оказались свои планы. И во время одного из кругов, когда я как раз оказалась возле входа, на полигон ворвался мой кошмар.
— Ева!
Я бросилась со всех ног, желая оказаться как можно дальше от него, а Коул рванул мне наперерез.
— Да стой же ты!
Перехватил, оторвав меня от земли, но я вывернулась и толчком в грудь отпихнула его от себя.
— Не смей ко мне прикасаться! — прорычала, глядя на него как на врага, — никогда!
* * *
Напоровшись на мой взгляд, Хеммери опешил.
— Ев… — произнес беспомощно и сделал шаг ко мне, но я отпрянула.
— Проваливай.
— Послушай меня.
— Зачем? Ты скажешь что-то интересное? Что-то из разряда, мол ты все не так поняла? Или может: тебе показалось? Или…подскажи, какие там еще варианты? Не помнишь, не знаешь, как так получилось, и вообще это был не ты? — нагло спросила я, а в груди внезапно сжалось от дурацкой надежды. От желания услышать какое-то логичное объяснение. Какие-то слова, которые смогут унять пульсирующую боль в сердце.
Однако Коул молчал. И от этого стало еще больнее и горче.
— Не придумал еще?
Выглядел он так себе — бледный, взволнованный, волосы неровными прядями падали на лицо. Верхняя пуговица рубахи пропущена. Да и все остальное как-то набекрень. И взгляд, как у побитой собаки.
— Прости меня, — просипел, тяжело сглатывая, — я…я действительно не знаю, как это получилось.
— Да мне все равно. Знаешь, не знаешь — дело твое. Просто оставь меня в покое.
— Нет, — упрямо мотнул головой, — не могу.
— Зато я могу.
Он не позволил мне уйти, встав поперек дороги. Меня перетряхнуло, когда попытался взять за руку.
— Даже не думай, — зло отбила его ладонь, — я может и нищенка из Муравейника, но ошметки после сестер подбирать не собираюсь.
Его самого трясло. Хеммери дышал, как загнанный жеребец, и не отводил от меня отчаянного взгляда.
— Не надо, Ева.
— Не надо что, Коул? Чего ты от меня хочешь? Понимания? Прощения? Терпения? Их нет, — я развела руками, — и не будет. Ты свой выбор сделал. Теперь я делаю свой. Уходи. Больше я не желаю иметь с тобой ничего общего.
Он знал, что я не шучу. Прекрасно понимал, что каждое слово — правда, без сомнений, нездорового кокетства и каких-либо «но» или «может быть».
Не может. Точка.
Не узнавая свой собственный голос, я продолжила:
— Хлопот не доставлю. Обещаю. Преследований, мести и прочей ерунды от меня не будет, так что живи спокойно. И давай, просто сделаем вид, что не знакомы.
— Я не смогу, — он все еще упирался.
— А ты попытайся. Другого варианты все равно не будет.
Снаружи я была зла и кипела от ярости, а внутри меня разрывало в клочья.
Как он мог? Как, мать вашу, он мог так со мной поступить? С нами? Зачем заново пудрил мозги наивной дуре? Весело было? Смешно?
Криво усмехнувшись, я все-таки не сдержалась и спросила:
— Признавайся, зачем все это было нужно? Дело в очередном споре, да? Поспорил со своими дружками, что доведешь дело до конца? Поцелуя мало было?
— Да нет же!
— Ай, — махнула рукой, — уже не важно. Мне все равно.
— Я понимаю, что обидел тебя…
Я горько рассмеялась:
— Обидел? Нет-нет, Хеммери, ты не обидел меня. Ни капли…
Ты меня уничтожил.
Я
