люди не стали спрашивать.
— Три миллиметра? Никто в жизни разницу не увидит, если не будет, как ты мерить!
Мария была права. Разницу никто не увидел. Да и сточить «чертовы три миллиметра» не удалось. Яков и Мария никогда в жизни не видели такие заметные для них три миллиметра.
С тех самых пор король изменился ещё сильнее. И королева не могла его в этом винить. Больше всего он боялся, что его сын окажется непригодным наследником. А растущий на лбу рог именно об этом ему и заявлял.
Карета снова резко дернулась. На этот сильнее, чем раньше. От неожиданности Мария по инерции плюхнуться на сиденья впереди. К счастью, она ехала в одиночестве. По многим причинам. Простор для падения — лишь одна из них.
— Ты совсем что-ли? — крикнула она, стуча по окошку, в которое можно было увидеть спину извозчика.
— Всё, ваше величество. Дальше никак. Тут болото.
— Как болото?
Мария открыла дверцу кареты. На неё тут же накатил запах гнили и сырости. Впрочем, это её не остановило. Сапоги, которые она специально надела для подобной вылазки придавали уверенности. А когда она крепко встала на них посреди мокрой грязи, заметная улыбка удовольствия от собственной правоты вернула её в те детские времена, когда она бегала по грязным лужам где-то в этой округе.
— Я полагала, что здесь не будет дороги, но с каких пор тут болото, ума не приложу.
Мария внимательно вгляделась в гниющие деревья и высокие камыши в поисках домов.
— Нет тут людей, ваше величество. Надо возвращаться.
«Ваше величество» — ещё один повод здорово улыбнуться. Когда она в десять лет бегала чумазая по будущему болоту, её как только не называли, но не «ваше величество».
— Я, пожалуй, пройдусь. Будь здесь.
Извозчик явно забеспокоился и снова огляделся вокруг, пытаясь себе утешить, что это место не такое плохое, как кажется.
— Но королева, позвольте, случись что с вами, под меч пойду я.
— Что ж, дорогой друг, вот этого говорить не стоило. Ты больше за свою шкуру беспокоишься, чем за мою. Это приказ. Оставайся здесь, если что…кричи.
Извозчику ничего не оставалось, как смотреть за королевой, идущей в глубь болота и повторять себе поднос: Ээто всего лишь болото, а у неё сапоги'.
Удивительно. Это место так изменилось, почти до неузнаваемости, но Мария чувствовала себя как дома. Эти деревья были ей родными: именно их она покинула в последний раз восемь лет тому назад. Только тогда они были сухими и коричневыми, а не зелёными и влажными.
Всё началось, когда ей было тринадцать лет. А если точнее — в тот день, когда ей исполнилось тринадцать лет. Родители пропали, когда она была совсем маленькой, поэтому все приготовления ко дню рождения и общее бремя воспитания пало на бабушку с дедушкой. Она их любила так же сильно, как любила бы родителей. Иногда, очень редко, её даже удавалась представить, что бабушка с дедушкой и есть те самые родители.
Мария так и не узнала, что именно с ними случилось. Бабушка рассказывала, как однажды они вышли утром то ли на рыбалку, то ли на охоту и так и не вернулись. Бабушка не стала обманывать дитё и сказала сразу — случилась беда. Их могли загрызть волки, медведи или с ними разделались разбойники, а может другие охотники случайно подстрелили. Могло произойти всё что угодно, и это не важно, говорила бабушка. «Нам нужно привыкать к жизни без них».
Дед же никогда при ней не обсуждал, куда делись родители. Он всегда мрачнел при разговоре о них и часто выходил из избы, чтобы проветрить голову и выкурить самокрутку.
По болоту становилось идти всё тяжелее. Ноги поднимать труднее. Мария, стараясь найти лучший путь, пошла сначала вправо, пытаясь обойти сердцевину болота в надежде, что там не так вязко и не сильно глубоко, но быстро вернулась к начальной точке и пошла в левую сторону. Там ей повезло больше, и она начала идти с той стороны в обход сердцевины. Воспоминания снова накрыли её.
К тринадцатому дню рождения бабушка успела сшить ей красивое платье, которое не сравнится ни с каким дворцовым для неё нарядом. Конечно, носить его было ей почти негде, но само осознание, что бабушка её понимает, уже было хорошим подарком. Понимает, как сильно ей нужно быть и чувствовать себя прекрасной. И Марии хотелось думать, что именно это платье поспособствовало встречи с судьбой.
Мария в новом розовом платье с белыми кружочкам по всей ткани бегала по полю. Она смеялась, кружилась, смотрела на небо, гуляла и наслаждалась запахом травы. А недалеко от этого места, из проезжающей кареты, рассматривал поле мальчик. Ему осточертела книжка, которую он взял в дорогу, чтобы не отставать от обучения королевский традициям и хотелось посмотреть на природу. Его уставшие от букв глаза впитывали траву, яркое солнце и чудесный танец Марии.
— Останови карету, — произнёс мальчик, всё еще оставаясь в трансе от увиденного.
Ноги его так долгожданно вытянулись, вставая на землю.
— Вы куда? — спросил извозчик, повернувшись полубоком.
Но мальчик ничего не ответил. Он последовал к свету и к той девочки, словно выбравшейся из его снов.
«Это всего лишь поле», подумал извозчик.
Первый делом Мария покраснела, завидев идущего незнакомца. Но когда поняла, что перед ней её ровесник, смущение превратилось в улыбку и вызов.
— Вы не здешний? — Мария перестала кружится и заглянула за спину мальчику. — Здешних не возят на таких штуках.
— Меня зовут Яков, — неосознанно начал он со своего имени. Видимо постоянные замечания родителей о том, что нужно сначала представиться, дали свои плоды. Он никогда этого не понимал. Все прекрасно знали, кто он такой. Наследник престола. Все понимали, да только не она. Не девочка в поле.
— Приятно познакомиться. Мария, — она протянул руку. Так с ней здоровались все мальчики в деревни. Она настаивала на этом.
Яков медленно и неприлично элегантно для неё, поклонился.
— И мне приятно познакомится.
Мария невольно засмеялась и одновременно засмущалась.
— Ой, да чего ты уж, кланяешься. Я такого не достойна. И манер за мной нет. Всё, всё, поднимайся.
Яков поднял голову, не подавая на лице никаких эмоций.
Он не осуждал её, не оценивал, как это делали все, кого она знала. Именно это ей сильно понравилось в нём. Она захотела его изучить, понять, отчего он такой, почему не поддается простым желаниям,
