а из-за того, что он выявил противоречия, лежащие в основе миротворчества союзников. Это избавляет от необходимости воспроизводить то возмущение, с которым его принятие было встречено в Великобритании и Америке, за исключением того, что такое возмущение стало первой вехой в реакции против требования жесткого мира.
Приостановка поставок в счет репараций
В это время экономическая ситуация в западных зонах ухудшалась. В течение всей зимы паек в британской и американской зонах для среднего потребителя не без труда поддерживался на уровне 1500 калорий в день, в то время как минимально необходимым для адекватного прожиточного минимума считалось 2000 калорий.
Но в то время как население увеличилось за счет беженцев, урожай 1945 года оказался на 10–15 % ниже ожидаемого. Зона Соединенных Штатов была в состоянии обеспечить из своих собственных ресурсов лишь 940 калорий в день, а Британия, которая, по оценкам, импортировала половину своих потребностей в продовольствии до войны, могла обеспечить только 400 калорий. Соответственно, в период с 1 июня 1945 года по 15 апреля 1946 года в британскую зону пришлось импортировать 1 млн тонн продовольствия, а в американскую (за несколько иной период) – более полумиллиона, не говоря уже о том, что все это завозилось для того, чтобы британский и американский персонал не оказывался вынужденным пользоваться немецкими запасами. Несмотря на импорт, в марте 1946 года запасы начали истощаться, и рацион в британской зоне пришлось сократить до 1015 калорий; в конце месяца в американской зоне он сократился до 1275 калорий.
Целью союзников было как можно скорее восстановить рацион до 1500 калорий; повышение его до 2000 в данных обстоятельствах могло быть лишь отдаленной надеждой. Ведь даже уровень в 1500 калорий требовал серьезного увеличения импорта, а в условиях тогдашней мировой продовольственной ситуации обеспечить такое было трудно. В начале марта критическая нехватка зерна заставила правительство США прекратить все поставки в Германию, и хотя в конце того же месяца было принято решение отправить 50 000 тонн (половину того, что действительно необходимо), на самом деле было отправлено всего 16 000 тонн. В мае Герберт Моррисон, будучи лордом-президентом Совета, нанес специальный визит в Вашингтон, чтобы прояснить вопрос о том, как должно обеспечиваться продовольствие для Германии. Британия уже переправила в эту страну почти 500 000 тонн продовольствия, первоначально полученного для собственного потребления, и теперь было решено сократить запасы Соединенного Королевства еще на 200 000 тонн. Но положение с продовольствием в Британии было хуже, чем когда-либо во время войны; именно в июле 1946 года пришлось ввести нормирование хлеба. К счастью, правительство Соединенных Штатов «безоговорочно присоединилось к задаче снабжения Германии в той мере, в какой позволяли имеющиеся ресурсы», но оставалось неясным, в чем это выразится.
Внутри Германии делалось все возможное для увеличения производства продовольствия.
Были приняты меры по распашке 650 000 акров пастбищ в британской зоне, чтобы получить 10-процентное увеличение следующего урожая зерна и 75-процентное увеличение урожая картофеля. Поголовье домашнего скота сокращалось за счет забоя – не только ради обеспечения мясом, но и для снижения спроса на пастбища и корма. Элитные культуры были запрещены. Количество зерна, разрешенного для пивоварения, было резко сокращено. Власти поощряли выращивание овощей в городских садах и на огородах (и даже если в результате воровства они уходили от предполагаемых потребителей, то, по крайней мере, попадали в чей-то рот). Были предприняты все возможные в рамках существующей системы меры, чтобы заставить фермеров поставлять свою продукцию. Но производство продовольствия сдерживалось нехваткой семян, удобрений и оборудования; очевидно, что еще в течение нескольких лет необходим значительный завоз всего этого из-за рубежа.
Однако германская экономика была не в состоянии оплачивать импорт. Некоторое количество угля фактически экспортировалось для удовлетворения неотложных потребностей освобожденных стран, которые тем более зависели от германских поставок, что не могли получить этот уголь из Великобритании. Но поскольку производство угля в Германии составляло 25–30 % от довоенного уровня, этот экспорт делал невозможным для немецкой промышленности даже в ее нынешнем потрепанном состоянии получить необходимое количество угля. Хуже того, добыча угля в Руре после мартовского сокращения продовольственного пайка снизилась на 20 % несмотря на то, что шахтеры получали дополнительные пайки. Из-за нехватки угля сталелитейная промышленность не могла приблизить свое производство к разрешенным планом 5,8 млн тонн, а работала только на уровне выпуска 2 млн. тонн. Это в свою очередь отразилось и на других отраслях промышленности, прежде всего угольной, так как эти предприятия не могли получить сталь, необходимую для восстановления. Низкий уровень выпуска стали означал также недостаток удобрений, что сказалось на производстве продовольствия в стране. Тем не менее даже с учетом поступлений от угольной промышленности общий объем экспорта из британской и американской зон за весь 1946 год не превысил 500 млн рейхсмарок – против 3600 млн рейхсмарок, которые план прогнозировал для всех зон в 1949 году. И даже такой уровень производства не мог долго поддерживаться без дополнительного импорта сырья. Примерно на рубеже 1945/46 года директор экономического отдела, генерал Дрейпер, сказал генералу Клею, что «для успешной работы нам необходимо иметь $100 млн для финансирования основного импорта, кроме продовольствия». В настоящее время около 70 % импорта для британской зоны оплачивалось британскими налогоплательщиками, да и в американской зоне положение мало чем отличалось. Все указывало на то, что, прежде чем уменьшить это бремя, его придется сначала увеличить. Однако поставки по репарациям не только начинали перетекать из западных зон в советскую, но и сами русские не пытались отрицать, что вывоз на восток из их зоны включал не только заводы, но также материалы и промышленные товары.
Если все это использовалось в рамках рассмотрения Германии как экономической единицы, то тем самым либо уменьшило бы потребность в импорте, либо увеличило доходы от экспорта. Таким образом, британцы и американцы стали рассматривать подход к Германии как к единому государству не только как политическую догму, но и как насущную экономическую необходимость.
В этот момент, в апреле 1946 года, в Париже собрались министры иностранных дел. Французы настаивали на своем, приводя аргументы в пользу разделения Рура и Рейнской области. Бирнс, представлявший американцев, предложил назначить делегатов для рассмотрения экономических проблем Германии, уделив особое внимание:
будущему Рура и Рейнской области;
использованию ресурсов, оставленных Германии, в интересах страны в целом и особенно для экспорта;
согласованию процедур для достижения экономического единства в течение следующих девяноста дней;
использованию зональных границ исключительно для разграничения оккупационных зон;
западной границе Германии.
Но Молотов не только отказался рассматривать это предложение; он еще раз выдвинул требование о репарациях в размере
