керосинке. Дрова держали в сараях во дворе. Лёню невзлюбил петух, который разгуливал по двору и норовил его клюнуть, когда его руки были заняты дровами. Однажды Лёня, изловчившись, огрел его поленом. Больше петух к нему не приставал.
Юра, Феля и Лёня посещали зоологический кружок в Зоомузее и собирались поступать на биофак МГУ. Всех троих в МГУ не приняли по разным причинам. Даже не хочется перечислять по каким. В этом же году они поступили в Тимирязевскую сельскохозяйственную академию, впоследствии стали докторами биологических наук: Юра — известным фитопатологом и микологом и многолетним (более 30 лет) заведующим кафедрой биофака МГУ, куда его не приняли; Феля — агрохимиком, членом-корреспондентом ВАСХНИЛ; Лёня — генетиком, доктором биологических наук и многие годы заведующим крупным отделом безопасности лекарств.
Учеба в Тимирязевке сопровождалась длинными летними практиками. Копнили сено, осваивали сельскохозяйственную технику. Одно лето Лёня работал помощником агронома в нищей деревне средней полосы. Там были бескрайние поля льна с синими цветами, похожие на море при легком бризе. Пожилой хозяйке, куда Лёню определили на постой, колхоз выделял крынку молока в день, солонину и муку. Она была счастлива. На главный престольный праздник этой деревни отряжали колхозников за продуктами в Москву. Копили деньги целый год.
Агроном советовал Лёне не выходить на гульбище, чтобы не попасть под горячую руку дерущихся. Последнюю практику провели в Одессе. Всю рабочую неделю питались халвой с молоком, а в воскресенье ходили на пляж и в ресторан.
В. Тимирязевку от дома Лёня ездил больше часа на трамвае в любую погоду в легких туфлях и носках и, конечно, без кальсон. Зимних ботинок не было.
Пожилые люди иногда ходили в фетровых ботах. Часто оставался ночевать в общежитии. Однокурсники из селекционной группы встречались и после окончания Тимирязевки. Академия, в частности, готовила и партийные кадры. В их группе учился Виктор Шевелуха, очень способный студент, впоследствии ставший на какое-то время зам. министра сельского хозяйства; несколько будущих секретарей обкомов, Володя Савицкий стал впоследствии секретарем М. С. Горбачева. Группа после окончания института регулярно собиралась. Володя помогал периодически устраиваться на работу двум евреям из группы. Как я уже упоминала, после окончания Тимирязевки Лёню направили работать в Северный Казахстан на целину, где началась кампания по ее освоению. Выехал на работу 4 августа 1955 года, в первый год освоения целины. Ехал в поезде вместе со своей однокурсницей Наташей Флоровой. Ее направили в другой район, но до Петропавловска ехали вместе. Наташа ехала с бабушкой и огромным доберманом-пинчером Зитой. Ей тоже купили билет. Она наводила ужас на всех пассажиров вагона. Зита очень не любила громких разговоров и один раз даже укусила Юру Дьякова, который что-то возбужденно рассказывал. Расстались в Петропавловске.
Через полгода Лёню назначили заведующим сортоучастком Госсортоиспытательной сети, в задачи которой входило районирование сортов зерновых, наиболее приспособленных к условиям выращивания на целинных землях. Сортоучасток должен был быть расположен на землях крупного совхоза (45 тысяч га пахотной земли) в 300 км к северо-востоку от Петропавловска и от железной дороги. Начали с полного нуля. Практически вдвоем со своим заместителем Марьяном Карловичем Кустовским построили дом, в котором разместилась лаборатория и комнаты для жилья. Строили с учетом сильных зимних морозов. Западная Сибирь! Первые полгода жили впроголодь. В магазине пусто.
Работники совхоза ничего продавать не могли, да и на деньги купить было нечего. Все деньги оставались на руках. Жизнь немного наладилась, когда приехала жена Марьяна Маруся с маленькой дочкой и завела большое подсобное хозяйство: гусей, кур, свиней и даже корову. В совхоз из Петропавловска, областного центра, Лёня прилетел зимой на двухместном самолете, дороги просто не было. Один раз добирался из Петропавловска несколько суток в финском домике, поставленном на сани, которые тащил трактор. Внутри топилась печка.
Потом уже построили грейдерную дорогу и стали ездить на грузовиках. В соседних деревнях жили немцы Поволжья, выселенные Сталиным с насиженных мест. Жили в добротно построенных, чистых домах, сохраняя традиции. У Лёни первое время работали и чеченцы, которым в это время было разрешено вернуться в Чечню, и они уехали. Готовились к первой посевной. В работе были сорта яровой пшеницы, ячменя, овса и других зерновых культур. Сорта зерновых высевались на большие делянки и сравнивались по большому числу показателей: продуктивности, скороспелости, из-за короткого вегетационного периода, засухоустойчивости, устойчивости к болезням, качеству зерна. На основе такого комплексного анализа должны были быть даны предложения по их районированию. Рабочих нанимали в совхозе. В случае необходимости совхоз предоставлял сортоучастку крупные сельхозмашины. Сортоучасткок, в отличие от совхоза, располагал малой техникой, конными сенокосилками, небольшими машинами для очистки зерна, которые совхозу покупать не разрешали, и Лёня делился ими с совхозом для обработки приусадебных участков. Кроме того, сортоучасток снабжал совхоз отборным проверенным элитным зерном в качестве посевного материала. Конечно, ни о каких удобрениях или севооборотах на таких гигантских площадях не было и речи в этой зоне рискованного земледелия. Часть земель держали под паром. Первые два года были неурожайными. Зато на третий год потери от предыдущих лет были компенсированы громадным урожаем. Не успевали собирать и вывозить зерно. Всё было в зерне. Совхоз стоял на широкой реке Ишим, притоке Иртыша, одной из главных рек Западной Сибири. Кругом только степь. Ни одного дерева вокруг на сотни километров. Вдоль реки рос кустарник талл. Топили зимой не дровами, а саманом — смесью сухого навоза с соломой. Свои владения Лёня летом объезжал на ходке с запряженным в него мерином Августом. Зимой Кара, конюх и бригадир сортоучастка, запрягал Августа в сани. Часто длинные вечера коротали у Лёни: только у него была своя жилплощадь при конторе. Все остальные жили на съемной жилплощади. Собиралась местная интеллигенция. Главный агроном совхоза, Николай Капитонович, был из ссыльных, о прошлом не распространялся, где-то в 1930-ые годы окончил Тимирязевку. Приходили также главный механик совхоза Лёня, главный зоотехник Юрий Назарович Булыга, главный ветеринар Хамид Аминов. Все они были ещё молодыми, чуть постарше Лёни. Самым главным, конечно, был главный ветеринар, у него был спирт, но в ограниченном количестве. За все время работы Лёни на целине водку не завозили ни разу. В совхозный магазин раз в несколько месяцев привозили партию одного и того же напитка: или шампанского или ликера, почему-то Бенедектина. Работа в дни завоза спиртного прерывалась полностью. От шампанского вздувались животы, а от сладкого ликера сахар начинал выделяться через кожные поры. С целины Лёня привез купленную у кого-то по случаю теплую андатровую шапку-ушанку и долгие годы носил ее в Москве до тех
