– Нет, что вы, – пробормотал журналист, – вы в то время, наверное, даже в школу не ходили.
– Вот именно, – улыбнулась Алена и мягко забрала у журналиста папку. – Может, выпьем чего-нибудь, а? За знакомство? – неожиданно предложила она.
– Я успел заглянуть в меню, там только кофе, десерты и ликеры, которые я не пью, – пожал плечами Федя.
– Тогда давайте зайдем ко мне, – сказала девушка просто, как о чем-то обыденном, словно уже не раз приглашала Федю в гости, – Я буквально в соседнем доме живу. У меня полный бар всяких напитков. Стоят без употребления, потому что пить не с кем. Обидно, правда? Настало время открыть «подвалы ее величества»!
Прохладные длинные пальцы Алены коснулись руки Федора, и у него перехватило дыхание. Не веря своим ушам, он пробормотал что-то невнятное и слабо кивнул. Федор с ужасом почувствовал, что теряет остатки воли и готов следовать за этой девушкой, словно дети за дудочкой Крысолова – куда угодно, хоть в пропасть.
В старом тесном лифте они стояли совсем близко, и Федор, боясь пошевелиться, вдыхал аромат духов, тот самый, что парализовал его волю при первой встрече. Конечно, он волновался, предвкушая близость с девушкой, о которой думал все последние дни, потому и растерянно молчал.
Алена включила в маленькой прихожей свет и сбросила Феде на руки свою невесомую шубку. Длинные волосы девушки скользнули по его лицу, и парень так разволновался, что не сразу развязал шнурки кроссовок.
– Проходите, пожалуйста, в комнату, разуваться не надо, – приятный голос девушки завораживал и подчинял волю Федора, словно он был Одиссеем, а она поющей нимфой Калипсо. Поздно! Он уже разулся и с ужасом увидел, что большой палец прорвал дырку в носке. Пришлось шлепать в гостиную, поджимая пальцы, словно китаянки сто лет назад, в ту пору, когда им бинтовали ноги. Разум по-прежнему тихонько нашептывал, что подобный крупный бонус – приглашение в гости – дается неспроста, однако его голос оказался бессилен перед нахлынувшими фантазиями, приятными предчувствиями и зовом молодого мужского организма. Будь Алена чуть менее красивой, Федя, конечно, действовал бы решительнее. Сейчас же он застыл на месте, как в игре «замри». Спохватившись, уселся на край дивана – прямо и ровно, будто аршин проглотил, ногу в рваном носке ловко спрятал под журнальный столик и попытался изобразить на лице безмятежность.
Девушка достала из бара бутылку «Хеннеси» и две круглобоких коньячных рюмки.
– За знакомство! – промурлыкала она, и задорно взглянув на гостя.
– За встречу! – тихо сказал Федя. Коньяк приятным теплом разлился по телу, и гость почувствовал себя чуть-чуть свободнее.
«Ну вот, опять пью! – мелькнуло в голове у Федора. – Дурная традиция этого расследования, ничем хорошим это не кончится».
– Интересная у вас, журналистов, работа, – промурлыкала Алена, подсаживаясь к Федору совсем близко. – Разные люди, профессии, города… Словно не одну, а несколько жизней проживаете. Я всегда удивлялась, как это посторонние люди рассказывают интервьюерам то, что не всегда своим близким могут доверить.
– Ну, в нашем обществе журналисты нередко выполняют роль психологов или даже священников…
Оседлав любимого конька, Федор приободрился, уселся поудобнее и продолжал. – Желание людей исповедоваться посторонним вполне естественно. Лучшие журналисты умеют хранить тайны. А как иначе? Никто им доверять не будет, если пойдет слух, что они выносят в паблик все, что было рассказано «не для печати» или «не под запись». Вот вы, Алена…
– Слушай, давай выпьем на брудершафт и перейдем на «ты». – предложила девушка, – а то никакой исповеди не получится.
Они выпили, Алена пододвинулась вплотную. Запах духов усилился и вместе с коньяком ударил в голову Федора. Слегка покраснев, он спросил:
– Ну, так как насчет исповеди?
– Пожалуйста, – Алена улыбнулась и дотронулась до руки Федора длинными пальцами с алыми, в тон платья, ноготками.. Пальцы по-прежнему были прохладными, но Феде от этого мимолетного касания стало жарко. Девушка между тем продолжала:
– Честно говоря, мне исповедоваться не в чем. Обычная скучна биография. Родилась в Москве, училась в спецшколе на Арбате с углубленным английским, потом поступила в Вышку на политолога, а вскоре после получения диплома Алексей Игоревич предложить стать его помощницей.
– Слушай, ты что, за дурачка меня держишь? Так просто и гладко в наше время не бывает! – рассмеялся Федор, – Чтобы попасть в доверие к такому человеку, как твой шеф, надо получить очень серьезные рекомендации.
– Ой, да какое это теперь имеет значение! Впрочем, ты прав. Никакого секрета здесь нет. Один влиятельный родственник попросил шефа взять меня в компанию. Мы поговорили с Алексеем Игоревичем минут пятнадцать, и он велел мне приступать к работе прямо завтра.
Алена взглянула Федору в глаза и рассмеялась.
– Хочешь узнать мою главную тайну?
– Конечно! – напрягся Федор.
– Я большая трусиха. Боюсь темноты, мышей, высоты – в общем, всего на свете. К тому же, за себя постоять не умею. Вот почему родители обрадовались, узнав, что я буду работать у Алексея Игоревича. Под его защитой никто не обидит. Ладно, давай теперь я тебя исповедую.
– В смысле? – удивился Федор.
– Для чего тебе потребовалась эта нафталинная история с убийством Кузнецова-старшего?
– Чтобы прояснить две последние смерти, связанные с его деньгами. Твоему шефу я об этом прямо сказал, и мне показалось, что он все понял.
– Неудивительно, что Алексей Игоревич сходу все схватывает, – – усмехнулась Алена, – столько лет серьезной фирмой руководить, это, Федя, не каждому по зубам. Я сейчас про другое. Тебе, Федь, лично зачем все это надо? У тебя что, после этой статьи – денег прибавится? Иномарку подарят? Или слава Хемингуэя настигнет во цвете лет? Наверное, кто-то тебе что-то пообещал? Я уже не подросток, чтобы верить в бескорыстие журналистов. Молчишь? Ну то-то же!
– А такие старомодные слова, как долг и честь тебя не убеждают? Ну, если сказать проще, я верю в мою миссию в обществе.
– Долг долгом, а рисковать жизнью ради каких-то сомнительных бумажек, по-моему, глупо. Должна тебя предупредить: все эти раскопки, с виду невинные, порой плохо заканчиваются.
– В смысле?
– Большие люди очень не любят, когда посторонние интересуются происхождением их денег. Так сказать, первоначальным капиталом…Слушай, бросай ты эту свою газету и иди к нам в пресс-центр, как Алексей Игоревич советует. Между прочим, он не каждому серьезную работу предлагает, уж поверь мне. И еще один момент…
– Какой?
– Алексей Игоревич интересуется, где ты взял договор, который показывал ему, и кто еще его видел?
Алена слегка дотронулась до Федора ногой, затем прижалась к нему всем телом и положила руку на колено.
– Ты же не сам затеял все эти археологические раскопки. Ну скажи, кто тебя послал? Твой главред Аккуратов? Или кто-то из кураторов Аккуратова? Ой, почти стихи получились. Зачем им потребовалось раскапывать все это сейчас, через столько лет? Кто за ними стоит?
