наши дни
Лина выкатилась из переполненного автобуса на остановку и в ту же секунду почувствовала, как ветер пробирается под легкую куртку, а холод покусывает пальцы рук и хватает за ноги, словно глупый щенок.
«Допустим, прогноз погоды в последние дни безбожно врал. Но это не повод одеваться в конце ноября, как в бабье лето, – подумала она с досадой. – Как там пела Верка Сердючка: «Жениха хотела, вот и залетела-лала-ла-ла!»
Огибая редких в этот час прохожих, Лина припустила трусцой к подземному переходу, вдыхая морозный воздух чрез шелковый платок, натянутый на нос.
«Ну и колотун! – бормотала она на ходу, пытаясь отогреть заледеневшие руки в карманах легкой курточки. – Нет. все-таки в моем, увы, весьма не юном возрасте нельзя быть такой легкомысленной».
Мороз, как обычно, явился не вовремя, словно курьер, перепутавший время доставки. А тут еще и осень, как молодая бабушка с рыжими волосами, до последнего сопротивлявшимися седине, разбаловала москвичей, словно внучат, «плюшками» – долгим теплом, золотой листвой и нежарким ноябрьским солнцем. Москвичи, конечно, понимали, что скоро придется влезать в зимние сапоги, напяливать шерстяные шапки и неуклюжие пуховики, пихать в карманы перчатки, но до последнего оттягивали этот неприятный момент и бегали по городу налегке, дрожа вечерами от холода.
В тот день Лина, как обычно, накинула легкую курточку-«дутик», на шею намотала не шерстяной шарф, затолканный весной вместе с шапкой в самый дальний угол шкафа, а шелковый платок с бабочками, от которого тепла было не больше, чем от белых кроссовок, надетых на тонкие носки. В общем, не удивительно, что она рванула к подземному переходу, не глядя по сторонам.
– Зенсина, как позвонить в «скорую»? – перегородил дорогу парень в черной шерстяной шапочке, натянутой почти до таких же черных раскосых глаз.
– Надо набрать 112, – прокричала Лина на бегу, но, взглянув на парня внимательнее, притормозила. Незнакомец быстро набрал номер и сунул ей в руки смартфон.
– Ваш звонок очень важен для нас, – забубнил телефон нудным голосом.
Лина вернула парню телефон и уже собралась нырнуть в переход, но молодой человек цепко схватил ее за рукав.
– Ответьте, позалуйста, «скорой», я пока еще не очень… по-русски, – парень вновь перегородил путь, чтобы пресечь попытку Лины смыться. Лина поднесла смартфон к уху, но оттуда по-прежнему монотонно предлагали ожидать соединения с оператором.
– А что, собственно, случилось? – поинтересовалась Лина, хотя этот вопрос следовало задать еще пару минут назад. Она повернула голову в том направлении, куда смотрел парень. Большое обмякшее тело, принадлежавшее немолодому мужчине, привалилось к тумбе у подземного перехода. Эти тумбы столичная мэрия установила несколько лет назад, после того, как у какого-то автобуса внезапно отказали тормоза, и он въехал со всей дури в подземку, передавив и покалечив кучу народу.
Тело у тумбы вяло зашевелилось, и Лина разглядела крупную седую голову мужчины и его красное лицо с белоснежной бородкой. Одной рукой мужчина опирался о тумбу, а другой пытался подтянуть брюки, упавшие до колен. Обувка у незнакомца, как и у Лины, была не по сезону легкой, на тонкой подошве. Белый обнаженный живот и бледные, почти безволосые ноги мужчины выглядели жутковато, словно под лампами дневного света в морге.
– Бедный, не замерз бы, – сказала Лина, на секунду забыв о собственной легкой одежке.
– Звоните есе! – потребовал парень. – Селовек позилой, навелное, ему плохо. Он мозет замелзнуть.
– Не надо никуда звонить! Я уже вызвала «скорую», они сейчас приедут, – раздался за спиной Лины звонкий женский голос. Лина оглянулась и увидела невысокую женщину лет сорока пяти. Женщина была одета в теплую куртку, на горло был намотан шарф, а на голове у незнакомки красовалась вязаная шапочка с огромным помпоном. В последнее время эти малышовые помпоны вошли в моду, и такие шапочки стали носить все особы женского пола – от пяти и до восьмидесяти пяти.
