наши дни
– Федор, ты где прохлаждаешься? Главный срочно требует тебя на ковер!
Звонок Ксении, секретарши Главного, застал Федора в постели. Он продрал глаза и замер от внезапно нахлынувшей радости. Рядом с ним сладко потягивалась, медленно просыпаясь, любимая девушка. Федор поцеловал Дашу в розовое теплое плечо, затем нежно провел рукой по острым ключицам, маленькой груди и плоскому животу. Девушка ответила на ласку радостным стоном. Беззаботный, как все влюбленные, Федор обнял ее и успешно повторил все то, чем они занимались всю ночь. В конце концов, лишние полчаса ничего не решают. Он влюбился, и что теперь ему какой-то Аккуратов! Пусть весь мир подождет!
Шеф встретил Федора широкой улыбкой и долго тряс его руку. Как-то не вязалось это со вчерашним разговором, и Круглов насторожился.
– Ну, Федя, поздравляю! Настал твой звездный час. Готовь газетную бомбу!
– А что случилось? Вы же сами запретили мне писать о деньгах партии? – Федор с недоумением уставился на Главного. Тот с отеческим укором посмотрел на бледное после ночи любви лицо сотрудника и продолжал:
– Повестка поменялась, Федя! Теперь борьба с коррупцией – насущная тема. Я понимаю, Фед, ты переживал после вчерашнего разговора, позволил себе с горя выпить лишнего, проспал… С кем не бывает! Творческому человеку простительно. Короче, немедленно готовь большую статью по своему журналистскому расследованию. Подробно опиши, где и как ты с этими мерзавцами встречался, что они тебе рассказывали и вообще… Можешь даже кое-какие детали присочинить для красного словца. Никто тебя за это не осудит. Главное, это должна быть бомба! Газета выйдет с огромным заголовком на первой полосе, а твоему материалу я отвожу целый разворот.
– В честь чего такой прыжок с переворотом? – Федор взглянул на Аккуратова с нескрываемым удивлением. – Помнится, вчера вы требовали, чтобы я все забыл и стер все мои материалы в компе.
– Ну-ну, Федя, нельзя же быть таким упертым, словно ты не репортер в двадцать первом веке, а большевик в начале двадцатого! Журналист должен быть гибким. Повестка в стране каждый день меняется, в чем ты сам только что убедился.
– А что случилось? – Федор опять уставился на шефа и даже уши потер украдкой, желая удостовериться, что не спит.
Аккуратов кинул на него торжествующий взгляд:
– А то случилось, Феденька, что Гиви Гамдлишвили задержали, и у следствия есть неопровержимые доказательства его вины в убийстве Ивана Кузнецова, его коллеги в «Стране Советов» Романа Ищенко и Валерия Мендоса, заведующего корреспондентским пунктом в Мехико. Следователи прокуратуры не исключают, что на Гамдлишвили висит немало других убийств, которые им еще предстоит раскрыть. В том числе, и убийство депутата Петра Кузнецова.
– Постойте, а Виталий Дмитрук и Алексей Куропаткин? Что с ними? Гиви был всего лишь исполнителем при богатых хозяевах…
– Сбежали в Лондон на частном самолете. Теперь об этих мерзавцах можно напечатать все, что ты, Федя, нарыл с риском для жизни. Главное, не жалей красок! Мне сегодня звонили из Думы. Там теперь считают, что про эту банду трусов и предателей не только можно, но и нужно рассказать в прессе все, чтобы другим неповадно было. Из полиции тоже звонили. Они надеются, что мы дадим громкий материал, в котором их роль в раскрытии всех этих преступлений будет решающей. Думаю, они уже новые звездочки на погонах обмывать готовятся. Короче, надо, Федя, надо!
У Федора звякнул телефон.
– Можно я взгляну? – спросил он шефа.
– Можно, тебе сегодня все можно, – добродушно усмехнулся тот.
На экране смартфона появилось лицо Даши.
«Привет! Я уже скучаю!». В конце сообщения стояло три сердечка и два смайлика.
– Я все понял, – сказал Федор, оторвавшись от экрана. – Материал на разворот будет у вас на столе через три дня. Ну, я пошел?
Шеф отечески кивнул, и Федя выбежал из кабинета. Ему не терпелось позвонить Даше. Смерть, кровь, убийства… Все это важно, конечно, но сейчас есть дело поважнее.
Федор выбежал в коридор, услышал в трубке голос любимой и сказал:
– Даша, я тоже очень скучаю, – потом смутился и проворчал, – больше говорить не могу, много работы. Увидимся вечером.
– Почему это вечером? – сказала Даша, появившись у него за спиной. – Между прочим, я уже на работе.
Федя оглянулся. В длинном редакционном коридоре кроме них двоих никого не было. Он обнял Дашу и поцеловал самым продолжительным поцелуем за всю свою не слишком долгую жизнь.
