— Ой-ой, — сказал Ируок.
Виддершинс шлепнула поводьями с треском по каштановому крупу зверя. Испуганный вопль, и конь понесся галопом по пустым улицам. Веревка натянулась, и Ируока потащило по грязи и камням за зверем.
Она повернулась и встретила потрясенные взгляды. Она пожала плечами, изящной дугой бросила рапиру к Джулиену. Он неловко поймал оружие, не мог оторвать взгляд от Виддершинс.
— Нужно идти, — сказала она.
Ответом было моргание.
— Серьезно, — сказала она. — Это даст нам лишь пару минут. Нужно уйти, пока он не пришел.
Они моргали и глядели.
Виддершинс вскинула руки, что-то проворчала и пошла быстро по улице, надеясь, что они последуют за ней.
Они пошли, но никто ничего не сказал, пока они шли к «Дерзкой ведьме» в паре кварталов от того места.
И они глядели на нее.
Глава шестнадцатая
Обсуждений не было и по прибытию, потому что Виддершинс и Робин двадцать минут обнимались, смеялись и плакали.
Это произошло утром, и хоть остальные заведения работали, таверна была пустой. Ребята сдвинули два стола и устроили койку. Игрейн и Ферранд рвали ткань на бинты, дешевый алкоголь взяли для дезинфекции, они старались обрабатывать раны. Они не могли ничего поделать с синяками и болями в теле, но порез на лбу епископа и рану на боку Джулиена (не такую глубокую, как показалось), а еще руки Виддершинс промыли (с криками и угрозами) и плотно перевязали.
В зале теперь разило алкоголем, потом и дымом, горело несколько ламп, все ставни были плотно закрыты, и уже становилось неприятно тепло. Виддершинс и Робин сидели бок о бок на одной из длинных скамей, Джулиен лежал на «столе для операций», Ренард пил за стойкой, а остальные заняли стулья таверны. Искатели, которые помогали Ренарду в миссии по спасению (Виддершинс тысячу раз поблагодарила их) остались на улице, чтобы предупредить, если приблизится опасность.
И чтобы они не могли подслушать разговоры внутри.
Сикар разглядывал огонь лампы и бубнил под нос, пока многие ждали с разным уровнем терпения, пока Виддершинс и Робин придут в себя после воссоединения. Робин уже описала все случившееся, но Виддершинс — постоянно извиняясь за то, что втянула Робин в свои проблемы, хоть и не специально — было сложно понять некоторые детали.
— Он просто отпускал тебя?
Робин невольно рассмеялась.
— Да, Шинс. Ты уже восемнадцать раз спросил.
— Но… просто отпустил?
— Это, — вмешался Ренард из-за стойки, — не уменьшает мои достижения по спасению ее.
Девушки улыбнулись ему.
— Серьезно, — продолжила Робин, — он перегнул палку и понял это. Я не защищаю его, — добавила она от хмурого вида Виддершинс, — просто пытаюсь понять.
— Я ужасно убью его, — сказала Виддершинс, — и можешь понимать его, сколько хочешь.
— Ты можешь приберечь такие угрозы для времени, когда их не будем слышать мы с Паскалем? — спросил Джулиен.
— Кстати, — сказал Ренард, спрыгнув со стойки, — у меня кое-что есть для тебя, — он вытащил из-за бара сияющий клинок и отдал Виддершинс с драматизмом. — Думаю, вам не хватает рапиры, мадемуазель. Надеюсь, эта замена подойдет.
Глаза Виддершинс заблестели, она узнала оружие Эврарда.
— Ты — чудо.
— Рад, что ты заметила.
— Я… — она забрала оружие и замерла. — Ренард, тут был рубин в рукояти.
— Да? Ой. Даже не знаю, что с ним случилось.
Виддершинс раскрыла рот, а потом рассмеялась.
— Уверена, рапира и без него хорошо режет.
— Точно.
— Раз мы тут разбираемся, — рявкнула Игрейн, — может, нам хоть пару минут поговорить о том не убиваемом монстре?
Виддершинс склонилась и поцеловала макушку Робин, не заметив печаль на лице девушки при этом, и шепнула:
— Я очень рада, что ты цела, — она встала и опустила рапиру Эврарда, Шинс нужно было найти свои старые ножны. Она прошла в центр группы. — Ладно, — сказала она громко. — Обсудим. Но начнет Его высокопреосвященство, да?
Сикар медленно, даже сонно, отвел взгляд от лампы.
— Да, — тихо сказал он. — Он начнет.
— Ваше высокопреосвященство, — сказал Ферранд, — вы не должны…
— Должен, Ферранд. Объяснения — меньшее, чем я могу отплатить, — он улыбнулся, но без радости. — Знаю, клише — начинать признание с «Я не хотел, чтобы кто-то пострадал», но это чистая правда. Я не хотел.
Он замолчал, позволяя вопросы или возмущения. Было тихо, и он продолжил:
— Поймите, мое положение было… неловким. Некоторые назвали бы это недопустимым. Первый епископ в Давиллоне спустя годы, и с чего я начал? В тени убийства архиепископа Уильяма де Лорена, и церковь отвернулась от вашего города. Я не… — он кашлянул, тряхнул головой. — Я не притворяюсь, что церковь поступила верно. Мы должны быть выше мелочных чувств, но мы — люди. Знаю, их — наши — усилия в направление торговли в другие города, в советах не путешествовать тут, вызвали лишь страдания населения, что не заслужило этого. Я не так давно в Давиллоне, но не могу терпеть происходящее. Конечно, люди в гневе отвернулись от церкви и богов, и кто может их винить? Но я знал, что они вредили себе духовно. И я знал, что не смогу убедить братьев в церкви прекратить вражду, пока жители Давиллона не скрывают гнева к церкви. Так что я… — он замолк, голос оборвался.
Джулиен первым все понял или хотя бы озвучил то, что понял:
— И вы решили дать людям повод вернуться к молитве. К богам.
Сикар печально кивнул.
— Это было просто. Заставить людей думать, что жуткий кошмар ходит по городу, и стража не может подавить его — без обид, констебли, — и что им тогда делать? Это заняло бы время, конечно, и переубедило бы не всех, но люди вернулись бы на скамьи. И тогда я надеялся использовать их возвращение как аргумент для церкви, что хватит мешать экономике Давиллона.
Виддершинс знала, что ее лицо было потрясенным, и не только ее.
— Как вы собирались осуществить это? — осведомилась она.
Епископ пожал плечами.
— Это было не так трудно. Смертный враг не напугал бы так сильно, но не нужно много магии, чтобы что-то казалось немного неестественным. И это работало! Первые недели никто не был ранен серьезно… знаю, мелкие раны были, но этого не избежать. И слухи разлетелись! Людей в церкви стало больше, чем за месяцы! А потом…
— Ируок, — Робин поежилась.
— Да, — согласился Сикар. — Друзья, ненавидьте меня, если надо — может, я заслужил — но, клянусь всеми богами Священного соглашения, я не призывал его! Я даже не верил, что он существует! Я не знаю, почему…
