— Может быть, у господина де Жюссака есть несколько экю, отложенных про запас?
Капитан живо повернулся к барону.
— У вас есть пятьдесят дукатов?
— Если это вам доставит удовольствие, — беззаботно ответил молодой человек. — Правда, я никогда в жизни не играл в карты…
— Лейтенант, — произнес Тресарди важно, — для невежд, не умеющих отличить туза от шестерки, существуют кости.
— Кости — пожалуй.
— Один раз?
— Один раз.
Капитан потряс стаканчик и высыпал кости на стол.
— Одиннадцать! — радостно воскликнул он.
Крестник Арамиса, в свою очередь, не глядя, сунул руку в мешочек. Прошел шепот удивления: у Элиона оказалось двенадцать. У старого игрока задрожала на виске жилка.
— Реванш? — предложил он.
— Охотно.
Элион выиграл снова. Он взял двенадцатый реванш, потом тринадцатый и следующий.
— Бог мой, барон! — воскликнул Миравай. — Вы, должно быть, несчастливы в любви — уж больно вам везет в игре!
— Пословица нагло лжет, — вмешался шевалье д’Эсбле, — такой красавчик вряд ли не пользуется успехом у дам.
— Вы, к сожалению, ошибаетесь, шевалье, — вздохнул барон, — я не очень-то счастлив в любви.
— В расчете или еще? — рявкнул Тресарди, опустошив стакан. Под глазами у него появились круги, а на щеках пылали багровые пятна.
— Как вам угодно.
Увы, удача отвернулась от старого солдата, он снова проиграл. Тресарди вскочил и схватился за голову, как в романах о рыцарях Круглого стола добрый король Артур, защищающийся от удара шпагой по шлему. В этот момент объявили:
— Господа, обед готов. К столу!
Компания поспешила в первую комнату. Элион тоже направился было туда, но Тресарди его задержал.
— Одну минуту! Уж слишком вы торопитесь!..
— Конечно, капитан. Признаюсь, я очень голоден. Так давно даже не вдыхал запахов кухни!..
— Вы еще успеете, — ответил его соперник в бешенстве.
— Скажите лучше, что я не успею.
— В любом случае мы доиграем последнюю партию еще до того, как суп остынет…
— После обеда сколько угодно партий, но сейчас — увольте…
— Нет! Я не собираюсь ждать. Останьтесь!
— Но…
— Останьтесь, я так хочу!
Крестник Арамиса нахмурил брови.
— О, — сказал он. — Это уже похоже на приказ.
— А если бы и так, сударь?
— Сожалею, но должен сказать, что вне службы не признаю за вами права командовать собой.
Раздраженный солдат, глядя исподлобья и потирая руки, пробормотал:
— Молодой петушок поднимается на шпорах… Великолепно. Дело пошло.
— Ну что, идете, господа? — позвали из первого зала. — Мы не будем больше ждать.
— Сейчас. Начинайте без нас, — ответил Тресарди, закрывая дверь. — Мы здесь беседуем с лейтенантом об очень интересных вещах.
Он допил залпом вино, выпрямился и, глядя на барона из-под полуопущенных век, повысил голос:
— Вы хотите, господин любезный, довести меня до белого каления?
Барон от удивления раскрыл рот.
— Капитан, подобные речи…
— Речи как речи, молодой человек.
— Но это вызов.
— А вы сомневались? — спросил капитан, выкатывая глаза, как Сагамора, демонстрирующий танец со скальпом.
— Насмехаетесь?.. Но вы старше… и выше по званию… Я должен уступать…
Элион двинулся к выходу, но капитан загородил ему дорогу:
— Нет уж, дудки, милый мой! Когда лицо подчиненного мне неприятно, я кладу свое звание в карман рядом с возрастом…
— Тогда чего же вы хотите?
— Убедиться, что вы будете так же удачливы со шпагой в руке, как за игральным столом.
— Сейчас? Здесь? В этих стенах?
— Не беспокойтесь, звон ложек заглушит музыку наших клинков.
— А я повторяю, что это невозможно… Я вас не оскорблял… Мы едва знаем друг друга… И надо быть, по крайней мере, сумасшедшим…
— Сумасшедшим… Оскорбляете нас обоих?.. Что, трусите? Нечего сказать, достойный сын своего отца!..
И старый безумец приготовился к бою. Какое-то мгновение Элион думал послать его ко всем чертям. Потом решил: «Я искал случая покинуть этот мир как можно скорее… Вот он и представился… Капитан сейчас меня прикончит, я и вскрикнуть не успею!»
— Ну, начнем? — напирал капитан, довольно неуклюже приняв боевую позу. Невысокий и крепкий на сильных ногах, он напоминал башню под аркой моста.
— Я готов, — бросил барон ему в ответ.
Шпаги скрестились. Раздался свист рассекаемого воздуха и лязг стали.
— Лейтенант, вы, кажется, меня щадите, — кричал капитан.
— Капитан, это вы боитесь меня задеть, — отвечал молодой барон.
— Бейте, ну же, тысяча чертей! — требовал захмелевший воин.
— Черт возьми, атакуйте решительнее! — настаивал Элион.
— Колите же!
— Смелее давайте отпор!
— Вам стоит только протянуть руку, и забьете меня, как цыпленка.
— А вы, если будете наступать, то насадите меня на вертел, как воробья!
Вдруг разом противники остановились.
— Проклятье! — проворчал Тресарди. — Вы не защищаетесь, сударь!
— Но вы тоже, насколько я успел заметить.
— Мне показалось…
— Мне тоже кое-что кажется…
— Неужели вы пресытились жизнью?!. Да вы просто смеетесь надо мной. В двадцать пять лет, с вашей фигурой и лицом!
— Капитан, страдают в любом возрасте.
Старый офицер пожал плечами.
— Ну хорошо! Допустим, что у вас… безнадежная любовь!.. Сердечные муки!.. Но это все вздор!
Он приблизился к противнику и, глядя ему прямо в глаза, потряс его за плечи.
— Я — другое дело. У меня уже были причины предпринять разведку в линейных войсках Отца Небесного… Только это не ваше дело… Я не должен отчитываться!
Его мясистое лицо налилось кровью и, честное слово, заскрипели зубы!..
— Командир я или нет? Тысяча чертей!.. Когда дается команда пригвоздить меня к стене по всем правилам науки фехтования, подчиняйтесь без рассуждений!.. Или я вас отправлю на неделю охранять лагерь!
Капитан перевел дух. Элион глядел на него во все глаза, не понимая, что происходит со старым офицером.
