к пристрою и зачем на самом деле нужна была лестница. Поневоле пришлось бы рассказать о неверной жене.
Клеман спустился вниз.
– Пан Грабовский, вы знаете, что по законам военного времени бывает за шпионаж? – смерил он градоначальника подозрительным взглядом.
– Но я не бываю в сарае, – почти расплакался Грабовский, поняв намёк. – Клянусь Богом, я ничего не знал, ни о лестнице, ни об окошке.
– Не бываете в сарае? А на полу свежие следы.
Грабовский почувствовал себя плохо. Нужно было срочно менять направленность разговора. И тут ему на ум пришла мысль:
– Может, это конюх Гнат?
В разведке Клеман был не первый год. За эти несколько минут общения он успел приглядеться к градоначальнику. На русского шпиона тот не походил.
– Конюх Гнат? Он случайно не хромает?
– Хромает…
– Где он сейчас?! – почти закричал Клеман, едва не схватив Грабовского за ворот.
– Ушёл на рынок.
Барон Клеман уже не сомневался, что он на верном пути. Он снова поднялся по лестнице и произнёс в вентиляционное окошко:
– Дюран, я попрошу вас подойти во двор к сараю. Мне нужна ваша помощь.
Конечно, арестовать хромого конюха он мог бы и один. Однако… всякое может случиться, тут надо действовать наверняка.
Скучавший от вынужденного безделья Дюран решил, что уж лучше ловить русского шпиона, чем стрелять по пустым бутылкам, и на просьбу помочь откликнулся. Когда он подошёл к сараю, Клеман поведал ему о своих подозрениях.
– Да не сбежит он, если хромой, – отреагировал Дюран, но пистолет на всякий случай зарядил. Клеман также привёл своё оружие в состояние готовности.
План Клемана был прост: он встретит конюха у ворот и незаметно пропустит вперёд. Когда же тот окажется на середине двора, из-за сарая должен выйти Дюран. В результате конюх окажется зажатым с двух сторон.
Ждать пришлось недолго. Гнат, несмотря на хромоту, бодро, слегка покачиваясь, вышагивал по двору. В руке он нёс толстую палку, похожую на черенок лопаты.
– Стоять! – услышал он голос за спиной.
Двое: один спереди, другой сзади – оба с пистолетами наизготовку медленно направлялись к нему.
Гнат всё понял. Времени на обдумывании ситуации у него не было. Будь он опытней, он мог бы прикинуться дурачком, сказать, что ничего не знает, что сарай не открывал – открывать сарай ему незачем. А что касается лестницы, то ему, хромому, не подняться и на пару ступенек. Но действительность была сурова: два вооружённых человека спереди и сзади, открытая дверь сарая и злобный взгляд хозяина пана Грабовского. А совсем рядом забор, в котором есть скрытый лаз; и ещё берег реки с зарослями кустарника – там можно затаиться, а потом, когда стемнеет, добраться до дома, где квартирует Донадони.
И отставной поручик Игнатий Козинкевич не выдержал. Резко взмахнув черенком от лопаты, он ударил и того, кто был спереди, и того, кто стоял за спиной. Клеман вскрикнул от боли и выронил пистолет. Дюрану досталось по плечу, но пистолет в руке он удержал.
Прихрамывающий Гнат не бежал, а энергично ковылял. Вот он уже достиг забора, откинул вправо-влево две доски… В это время раздался выстрел.
Первым к лежащему на земле лицом вниз Гнату подбежал Клеман. На спине Гната виднелось большое красноватое пятно. Клеман перевернул Гната лицом вверх. Видно было, что конюх мёртв.
– Что вы наделали, Дюран! – барон с досады сжал кулаки.
Стрелявший без промаха полковник Дюран не понимал своей вины:
– Что я наделал? Я убил русского шпиона.
«И откуда Удино берёт в адъютанты таких идиотов», – с досады подумал Клеман. Ему ничего не оставалось, как тяжело вздохнуть.
Но опытный, умевший оценить обстановку разведчик Огюст Анри Клеман быстро пришёл в себя. Вернувшись в особняк графа, он стал расспрашивать о конюхе горничную. И быстро пришёл к выводу, что толку от неё никакого. Оставался повар.
– Пан Збышек, вы окажете мне большую услугу, если вспомните, с кем в последние месяцы встречался конюх, – доверительным, располагающим к откровенности тоном произнёс Клеман. К его удивлению Збышек тотчас же откликнулся на его просьбу.
Если, говоря о поварах, люди всегда видят круглолицего розовощёкого толстяка, то повар графа Грабовского был полной противоположностью. Худощавый лицом и телом, остроносый, с маленькими настороженными глазками, которые он часто щурил, Збышек походил на испуганного зверька, готового на всё, лишь бы его не тронули, не обидели. Збышек поведал о том, как к ним по вызову конюха Гната приходил ветеринар и как пару раз видели конюха, о чём-то говорящего у ворот дома с французским офицером.
– А теперь напрягите память: ветеринар и офицер были чем-то похожи друг на друга? – тихо произнёс Клеман и почувствовал, как забилось сердце.
– Мне показалось, это был один и тот же человек, – также тихо ответил повар.
…Из особняка Грабовского они выходили вдвоём.
– Человек, который приходил к вашему конюху и которого мы ищем, опасный преступник, – поведал Клеман и протянул увесистый кошелёк. – Возьмите, пан Збышек, вы его заслужили. Поможете поймать, получите столько же.
– Что я должен делать? – с волнением в голосе спросил повар, пряча кошелёк с деньгами.
– Гулять по городу, всматриваться в лица людей, и офицеров, и штатских. Как вы сами убедились, этот человек умеет перевоплощаться.
– А если я его замечу?
– Проследить, куда идёт, где квартирует. И сразу же ко мне. Адрес я вам укажу. Если меня не будет, обратитесь к моему помощнику Полю… о, да он как раз идёт к нам!
В светлом летнем костюме и такого же цвета цилиндре ближайший помощник Клемана Поль не торопясь шагал по улице, выделяясь своим высоченным ростом. В эпоху молодости Поль жил в Англии, занимался боксом и даже делал успехи. Но однажды в драке в портовой таверне кого-то отправил на тот свет и, чтобы не попасть в тюрьму, а может, даже и на виселицу, сбежал домой в родную Францию, где уже вовсю гремела революция. Идущий рядом с ним Юзеф Мелешковский (он же Прокопий Мелешко) казался юношей. Подойдя к своему патрону, Поль и Мелешковский молча остановились.
– Что, опять ничего? – не скрывая
