по кабинету со скоростью улитки, мы со Шпилькой не отлипали от панорамного окна. Или же правильно будет назвать его иллюминатором?..
Неважно, ведь простор нам открылся невероятный! И все эти горы, леса, поля и озера, покрытые бледной дымкой, и есть неукротимая Амерзония. Тут и там взгляду попадались покинутые постройки, выжженные клочки почвы и странные темные линии, пересекающие лесной массив.
За грядой находились еще земли, и, судя по всему, они тянулись на сотни, а то и тысячи километров вглубь континента.
— На первый взгляд, обычная дикая природа, — пожала плечами Метта. — И не скажешь, что это магический край.
— Ты ожидала увидеть выжженую пустыню, по которой ползают драконы?
— Смейся-смейся! В книгах вот пишут, что снаружи Амерзония не такая, как внутри. Тут действует какой-то оптический эффект, не позволяющий увидеть Резервацию в ее истинном облике. Поэтому ее приходится изучать только в поле.
Наконец, формальности остались позади, и у меня в руках появился чек на энную сумму, которая по словам Свиридовой должна втрое покрыть нынешнюю стоимость Таврино.
— Никогда не видела столько нулей на одной бумажке… — потерла подбородок Метта, вместе со мной рассматривая чек. — Интересно, сколько геометриков можно накупить на такие деньги?
— Много, — сказал я, пряча чек в карман. — Но даже будь эти деньги в моем полном распоряжении, я не стал бы размениваться по пустякам. Столько нужно зарабатывать в месяц, а лучше в неделю, и тогда будет нам счастье. И домик с садом, и пруд, и все такое.
— А у тебя губа не дура…
Только мы с Юлией Константиновной направились на выход, как раздался телефонный звонок. Трубку взяла одноглазая бухгалтерша.
— Да? А, Альберт Борисович? Здравствуйте! Что-то давно вы нам не звонили. Да… Да, Марлинский? Он здесь! Это вас!
И она протянула мне трубку. Свиридова хмыкнула:
— Только через порог, а он уже обо все знает!
Я прижал трубку к уху:
— Марлинский у аппарата.
— Илья Тимофеевич, полагаю? — спросили веселым голосом. — Уже у нас? Готовы изменить мир?
— Мир регулярно меняется и без моей помощи, благодарю, — ухмыльнулся я, поглядев на Свиридову. — А вы, я полагаю, директор?
— Именно. Позвольте представиться — Альберт Борисович Вертер, директор института. Очень рад познакомиться! Мне о вас говорили много хорошего. Я не буду долго вас мучить, ибо знаю ваше шаткое положение. Вам уже вручили чек?
— Да, благодарю.
— Отлично! Теперь направляйтесь в ваши владения и сделайте все, чтобы уже к началу рабочей недели пойти в свой первый рейд в Амерзонию будучи помещиком! Мы на вас рассчитываем. Ни я лично, ни Юлия Константиновна не желаем видеть Горбатовых в Таврино!
Я заверил директора, что поместье почти у меня в руках, а потом по его просьбе передал трубку Свиридовой.
— Да, Альберт Борисович, — ответила она. — Да… И ЛИСовец со мной. Да, внизу, сейчас мы… Что? Где⁈ В смысле, трое?
Ее глаза округлились и, наскоро попрощавшись, она бросила трубку.
— Черти что! — скрипнула она зубами и, не попрощавшись с бухгалтершей, направилась вон из бухгалтерии.
— Что-то случилось? — спросил я магичку, когда мы уже стояли в медленно опускающемся лифте.
Она мрачно глядела в окно и рылась в кармане. Далеко внизу я увидел наш броневик, вокруг которого расхаживало пятеро бойцов из охраны. Очень странно.
— Какая-то чушь… — бросила Свиридова, засовывая в рот сигарету. — Опять эта чертова охранная система взбесилась. Не берите в голову. Лучше расскажите, как вам Вертер?
— Добрый, веселый малый. Мне бы хотелось встретиться с ним лично.
— Увы, я сама общаюсь с ним только с помощью телефона. Он-то мужик хороший, но страшно занятой, да еще и скрытный до кучи. Вот и не вылезает из своего кабинета на вершине ШИИРа. Я даже не помню, когда последний раз его видела…
— Значит, мне не помешает его номер, — хохотнул я.
— Это тоже едва ли осуществимо, — покачала головой Свиридова. — Я и сама не знаю, как с ним связаться.
— То есть?
— Он всегда звонит сам, — улыбнулась она и развела руками. — Полагаю, телефон директора знает один человек во всей строне.
— И кто же он?
— Император, конечно же.
Мы с Меттой переглянулись. Интересное руководство в этом ШИИРе.
А вот снаружи нас встретила целая кавалерия. Вокруг броневика толпился уже десяток бойцов, а вдалеке примостился один страус-автомат. Люк на огромной «башке» был открыт, и оттуда выглядывал пилот.
Геллер же стоял, прислонившись к борту броневика и мрачно курил. Бойцы хмуро пялилась на ЛИСовца, он отвечал им взимностью.
— Что такое⁈ — подошла к ним Свиридова.
— Добрый день, Юлия, — обернулся к ней главный. На вид это был настоящий бульдог-ищейка: огромный, широколиций и гладковыбритый служака. — Мы все понимаем — выслуга лет, авторитет, регалии и все такое, но провозить на территорию посторонних…
— Вы о чем, Сергей Анатольевич? — вздохнула Свиридова. — Какие посторонние? Это Илья Тимофеевич, студент-практикант из СПАИРа, а это…
— Я не о них. Их личности уже утверждены охранной системой. А вот ваш третий пассажир все еще не идентифицирован.
— Третий пассажир? — нахмурилась Свиридова. — Какой еще?..
— В вашем автомобиле, Юлия, было зафиксировано присутствие одного животного-автомата, — он кивнул на Шпильку, — и, помимо вас, еще троих человек. Двоих мы видим. Где третий?
— Третий?..
— Хорошо, — пожал он плечами. — Пожалуйста, откройте багажник. И держите руки на виду. Несанкционированное проникновение на территорию ШИИРа — это тяжкое нарушение режима.
Свиридова секунду сверлила его хмурым взглядом. Затем фыркнула и направилась к машине.
— Да пожалуйста! — сказала он, всплеснув руками, и открыла багажник. — Любуйтесь! Тут ничего не… Сука!
Подойдя, я поглядел ей за спину. В багажнике, свернувшись калачиком, лежала Аки. В моей шинели.
— Так! — резко развернулась Свиридова. — Это какое-то недоразумение!
— Бедняжка же просто спит, — заметила Метта, поглядывая на Аки. — Замаялась поди трястись в этой развалюхе!
Японка действительно дрыхла и что-то бормотала во сне. Парней же ее миленький внешний вид совсем не разжалобил — они сошлись вокруг нас кружком.
— Это японка, — проговорил Сергей Анатольевич. — У меня к вам, товарищ Свиридова много вопросов…
Тут Аки завозилась и сладко зевнула. Выглянув из багажника девушка потянулась и снова зевнула.
— Марлин-сан? —
