удовольствием вдохнула холодный утренний воздух. Ранняя пташка, словно увидев меня, затянула грустную песню. Листва зашелестела кронами деревьев, медленно пробуждая сад ото сна.
— Прекрасный день, чтобы умереть! — воскликнула, глядя на чернеющий сквозь утренний туман жертвенный камень.
Поежившись от холода, закрыла окно и вернулась в постель. Укуталась с головой в одеяло и уже через минуту провалилась в тягучий болезненный сон…
Вскоре, меня разбудили шум, голоса и движение в комнате. Открыв глаза, с трудом привстала на постели. Незнакомые мужчины и женщины суетились в моих покоях, негромко переговариваясь. Кто-то вытаскивал из корзин какие-то вещи, раскладывая их в гардеробной, кто-то набирал ванную, принося и унося разноцветные склянки, пузырьки и баночки.
Появился Говард с подносом в руке, на нем одиноко стояла кружка, пахнущая мятой.
— Я хочу есть, — тихо произнесла я.
— Не положено, — коротко ответил он и протянул мне напиток.
Я была голодна, но пить хотелось еще больше, во рту пересохло. Облизала потрескавшиеся губы, но не спешила брать в руки кружку. Говард нахмурился, сделал чуть заметный жест, и из-за спины шагнул в мою сторону его напарник и встал в выжидательной позе. Тяжело вздохнув, взяла предложенный мне отвар. Два исполина возвышались надо мной до тех пор, пока не осушила все до последней капли. После чего они отошли к дверям и замерли там каменными изваяниями, а я почувствовала, как тепло и спокойствие снова разливаются по телу.
Наступил день моей свадьбы и магического ритуала, ради которого оказалась здесь, в этом странном, но в какой-то мере, прекрасном мире.
«Возможно сегодня я умру», — снова подумала о смерти.
Но мне было все равно. Наверное, я погибла еще тогда… там, на дороге, под колесами большой черной машины, и поэтому все, что было после, уже не имеет никакого значения.
«Даже к лучшему, если умру… Хонор не сможет получить силу своего рода и не разрушит этот мир. А, значит, Рик будет жить. И, быть может, женится на Дженни, и они родят маленьких тигрят. Возможно, родится еще и девочка, и ее обязательно назовут Мэйси и не отдадут в приют, а будут растить в любви и нежности. И она обязательно будет немножко похожа на меня», — этот поток мыслей нескончаемо лился сквозь мое сознание.
Случайно встретила взгляд Говарда, на этот раз он смотрел на меня, а не в пустоту, как всегда. И в глазах его читалось сочувствие. Кто-то из слуг открыл окно, и в комнату ворвался прохладный ветер. Снаружи шел дождь. Первый раз видела здесь плохую погоду. Вспомнила, что в тот вечер, когда погибла в своем мире, тоже шел дождь.
«Как символично…» — промелькнуло в голове.
Чьи-то руки помогли мне подняться и повели в ванную комнату. Кто-то снял с меня халат и опустил мое тело в купель, остро пахнущую маслами и благовониями. Не знаю, кто это были: мужчины или женщины, не видела их лиц, это все было не важно.
Меня омыли и вынули из воды, натерли душистым кремом и принесли платье. Смотрела в зеркало и видела, как там, по ту сторону реальности, надевают на невесту белоснежный роскошный наряд. Та девушка в отражении была прекрасна. Высокую прическу украсили россыпью маленьких бриллиантов и сверкающей диадемой, черные завитые локоны спадали на белые плечи, подчеркивая их хрупкость. Завершая образ, сверху накинули фату, словно пряча невинность от жестокого внешнего мира.
— Пора! — громко скомандовал Говард и жестом указал, куда следует двигаться.
Я шла по коридору, отсчитывая гулко раздающиеся шаги:
«…восемь, девять, десять…» — каждый из них отдавался молоточком в моей голове.
«…двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь…»
Чтобы не сойти с ума, решила думать о чем-то приятном. Вспомнила, как впервые встретилась с Риком… как ночевали вместе в палатке… как ехали в одном седле, и он прижимал меня к сильной теплой груди… Множество приятных событий красочными картинками сменяли друг друга в моем сознании.
Не заметила, как закончился узкий холл, и мы вошли в маленькую темную часовню при замке: мрачное округлое помещение, не имеющее углов. Каменные стены, расписанные старинными фресками, давили на разум. Это были изображения загадочных существ или богов, выполняющих какие-то неизвестные мне ритуалы. Рисунки освещались горящими факелами. Пламя слегка потрескивало и немного коптило, поэтому в зале пахло дымом и благовониями. Здесь не было окон, солнечные лучи, с трудом пробиваясь сквозь дождевые тучи, проникали через единственный витраж в потолке, падая круглым пятном на каменный пол.
На этот островок, созданный дневным светом, меня и привел Говард. Он и еще с десяток магов, одетых в черные плащи с капюшонами, выстроились поодаль, вдоль стены. В руках они держали жезлы из черного металла, в виде круга, с заключенным внутри полумесяцем. В центре зала, прямо надо мной, возвышался памятник, изображающий грозного бога. Это было существо с двумя головами, причем одно лицо улыбалось, другое — злобно хмурилось. В одной руке он держал солнце, в другой — месяц. Обе его головы уходили высоко к потолку и оттуда с интересом смотрели на меня своими четырьмя глазами, словно на маленькую диковинную букашку. Именно такое сравнение нарисовало мое воспаленное воображение, потому что среди всей этой черноты, я единственная выделялась маленьким белым пятном, залитая лучами полуденного солнца. У ног каменного исполина стоял жрец в черном одеянии, щедро расшитым золотом. Он абсолютно не имел волос и никакой другой растительности на лице. В руках держал большую металлическую чашу.
С минуту все стояли молча: я — глядя на них, а они — глядя на меня. Хонора видно не было. В зале повисла напряженная тишина, которую изредка нарушали потрескивания факелов. Неожиданно два стражника, находящиеся по обе стороны от жреца, ударили в металлические пластины. От громкого неприятного звука я вздрогнула. Откуда-то из темноты появился жених, как всегда во всем черном. Он подошел ко мне и встал рядом. Жрец затянул нараспев какие-то ритуальные непонятные мне слова, низким хриплым голосом, и эхо подхватило их, унося высоко к потолочному своду.
Песня прекратилась так же внезапно, как и началась, и тогда служитель бога обратился ко всем присутствующим:
— Господа маги! Мы собрались в этом божественном месте, чтобы соединить два начала: мужское и женское. И я нарекаю вас свидетелями этого таинства!
Голос его звучал очень громко и торжественно. Он сделал небольшую паузу и обратился к жениху:
— Готов ли ты, Сиятельный принц Лорд Ноэль Хонор, перед лицами Верховного Божества, взять в жены девицу Леди Мэйси Дэвис? Любить, лелеять и заботиться о ней, пока ее смерть не разлучит вас?
— Да! —
