– Рыжий, – спрашиваю я, – сколько же стоила эта гребаная контрабанда?
Рыжий ошеломленно поднимает руку, как будто пытается защититься.
– Зачем... зачем они стреляют? – ошеломленно бормочет он. Сирена воет, воет сцепление, но я все же слышу его слова. – Если они меня убьют, то тем более ничего не получат!
– Сколько ж она стоила, Рыжий, – говорю я, – что теперь ты не можешь заплатить?
– Печкин, быстро сюда! – орет из кабины Морган. Я поворачиваюсь и мимо трубок и аппаратов начинаю пробираться в кабину.
– Ищи гейт, – быстро говорит Морган, когда я просовываю голову между ним и Машей. – Ищи гейт, смотри в десять глаз. Мы и пяти минут не протянем.
– С чего ты взял? – вскидывается сзади Рыжий.
– А ты сиди и не высовывайся! – гаркнул Морган. – И вообще ляг мордой в пол!
Маша сидит на месте пассажира непринужденно, как на троне. И безмятежно перебирает что-то в своей зеленой сумке. Я вижу, как Морган ведет машину, и на мгновение зажмуриваюсь. Машина идет 140 по утреннему городу.
– Митя, – спокойно, с расстановкой, говорит Морган. – Смотри вперед, прошу тебя. Всё зависит от того, найдешь ли ты гейт.
– За пять минут – не найду, – отвечаю я. Мы оба это понимаем. – Гони. Может, оторвемся.
– Не оторвемся, – говорит Морган спокойно. – Смотри.
В зеркальце заднего вида мелькают черные рыла BMW. Прямо в глаза взблескивают маячки. Я понимаю, что уже некоторое время слышу не одну сирену, а несколько.
– Тут тебе не художественный фильм «Перевозчик», – говорит Морган, скалясь. – Если они саданут в нас из стингера, мы сгорим самым что ни на есть синим пламенем. Чего они хотят, я не понимаю…
– Да зачем им нас жечь! – жалобно подает голос сзади Рыжий. – Я же им живым нужен!
– Сиди на полу, – бросает ему Морган. – Где бы мы сейчас были с твоими советами, а? Что это за хвост у тебя, ты вообще можешь мне сказать?
Рыжий возится сзади и ничего не отвечает.
– Перестрелка посреди города? – бормочет Морган. – Арчев? Международный инцидент? Это уж точно не коллекторские дела…
– Гони, Капитан, – попросил я, и мы оба замолчали. А Маша вдруг сказала:
– Аптека, возьми.
Она протягивала мне... нечто. Белое, мягкое, компактное. Я с недоумением уставился на разворачивающуюся у меня в руках ткань: белую, тонкую, гладкую и мягкую на ощупь. Больше всего она похожа на длинное шелковое полотенце. Маша только что извлекла его из своей зеленой сумки.
– Маша... – начал я.
– Брось это на дорогу, – говорит Маша. – Просто выброси в окно. Понимаешь? Из нас всех только ты это можешь сделать. Лучше, чтобы наша машина по этому проехала, но это не принципиально. Ну же, бросай. Быстрее.
Она выкручивает стекло и откидывается назад, чтобы мне было удобнее бросать. Рыжий сзади возится и хрустит чем-то, невнятно бормоча.
– Давай, – говорит Морган, и я, просунув руку в окно, неловко бросаю белый плат под колесо «скорой».
Я смотрю вперед и в изумлении смаргиваю.
Гейт открывается прямо на дороге, посреди города. Утренняя дорога перед нами пуста, и гейт, четкий и ясный, радужный по контуру, стоит примерно в пятидесяти метрах впереди. Только что его не было здесь. Это ключ, это одноразовый ключ, понял я. Древняя технология. Выходит, применять ее может только проводник. Полезная штука. И редкая.
Впрочем, кто их там, в Городе, разберет: чтó для них редкость, а что – нет.
– Маша, – спросил я, – а вы там, в Городе, никогда не задумывались над тем, чтобы найти способ научить обычного лабиринтца пересекать Границу?
На скорости 140, воя сиреной и визжа сцеплением, мы влетаем в гейт.
Машина тут же теряет искру и некоторое время катится по инерции по пыльной пустынной дороге.
Следом по инерции катится потерявший искру черный BMW.
Глава 14. Будь нашим гостем
1.
– Задумывались, – говорит Маша.
– Что?
У меня слабо, тонко звенит в ушах, как будто я только что хорошенько приложился лбом об стену.
– Интересные дела, – бормочет Морган. Он сидит за рулем и неподвижно смотрит вперед. Мы стоим на абсолютно пустой дороге, желтая пыль оседает вокруг машины. По обеим сторонам дороги – стены зеленых колосьев, крепких и высоких, чуть ниже человеческого роста. Кромка леса вдали. В зеркальце заднего вида – река в осоке. Свежий, сладкий от пыльцы воздух врывается в открытое окно. Это Фриланд, наконец доходит до меня. Выпустил. Лабиринт опять нас выпустил. Да чтоб я еще раз!...
– Эй, служивый! – слышим мы сзади, и грохочет сломавшаяся грузовая дверь. – Вы какого вообще хрена стреляли-то? Ты мне можешь объяснить?!
– Вот именно, – пробормотал Морган. Вздохнул, в сердцах пнул ногой
