со смерти мамы я плакала. Я сидела в стороне от Мии и Кира, уткнувшись лбом в колени, и делала вид, что дремлю, а сама слизывала слезы. Соленые, как брызги океана.
Мне нужен дом. Дом, в котором я буду чувствовать себя в безопасности. Но это должен быть мой дом, не Мии, а мой, по-настоящему мой. Это то, что пыталась выстроить на острове Леда Вашти, теперь-то я поняла. Нам, опустошенным, у которых отобрали родину и семью, нужно куда-то прибиться. Но я не хочу жить в страхе, что однажды Пряха увезет кого-то из девочек, или что мальчики сбегут в Суэк и не вернутся, или что придут стражи и убьют всех, кого смогут. Мне нужно надежное место, которое будет моим по праву. Остров мог бы стать таким, если бы только ему не угрожал Суэк.
Я сжала мамину сережку. Туатлин шел с большой скоростью, ровно, надежно. И тогда я впервые подумала об этом. Мысль мелькнула где-то на краю сознания, но тут Кир сказал что-то резкое, и я не успела ее ухватить.
– Так себе план, если честно!
– Предложи другой.
– Мы все вместе идем в холмы. Вытаскиваем оттуда Арса. А потом по реке плывем куда-нибудь, где до твоей Кошачьей Лапки будет рукой подать.
Я посмотрела на них. Мия покачала головой.
– Нет такого места. Река, которая проходит через Рионелу, течет слишком далеко от Кошачьей Лапки. Нам придется идти по Круговой дороге, и раньше августа мы вряд ли там окажемся. Знаешь, я больше не хочу попасть в ливневую неделю. И в холмы я тоже больше не пойду. И тебе не советую.
– Хватит уже!
– Твое дело, Кир! – рассердилась вдруг Мия. – Можешь упрямиться сколько влезет! Можешь не слушать меня, Крошку Си, Алехина… Послушай свое сердце! Пусть оно тебе подскажет, стоит ли идти в холмы?
– Оно мне и подсказывает!
– Да что ты? Уверен?
Они стояли друг против друга, оба сердитые, взъерошенные. Кир был красивым, он нравился мне. Я подумала, что мне бы хотелось подружиться с ним по-настоящему. Но я была согласна с Мией. Ничего не зная о холмах, я почему-то чувствовала, что идти туда не надо.
– Мое сердце твердит мне день и ночь, что я должен спасти своего учителя! – шипел Кир.
– Это долг, а не сердце. Если ты прислушаешься к сердцу, ты поймешь, что оно твердит тебе держаться подальше от холмов, поэтому тебе и не нравится мой план!
– Мне не нравится твой план, потому что я не хочу, чтобы мы разделялись! Я не хочу, чтобы вы бродили одни неизвестно где, тем более в районе озера Тун!
– Поверь, уж что-что, а Тун по сравнению с Северными холмами – просто стакан воды, безопасен и прост!
Они еще поругались какое-то время, а потом впереди показался островок, и туатлин высадил нас на нем – ночевать.
В жизни не видела такого унылого острова – камни и песок. Даже костер было не развести, не из чего. Вокруг острова торчали в воде огромные камни, будто стражи. Мы завернулись в одеяла и старались уснуть. Звезды казались холодными и далекими, не то что на острове опустошенных.
– По-моему, это уже один из семи островов, – сказала вдруг Мия, и голос ее был… не знаю, каким-то особенным, будто тут ее родина.
– Да? – живо откликнулся Кир. – А какой?
– Не знаю, может быть, Эйса или Ласса. Хотя странно, что он пустой. Все семь островов вроде бы заселены.
– А он на каком?
Мия помолчала. Потом сказала:
– На Патанге.
– Не хочешь завернуть туда?
– Нет.
– Почему?
– Не хочу, и все.
И больше они не проронили ни слова.
Я не могла уснуть. Замерзла, и как-то тревожно было. Я крутилась всю ночь, а перед рассветом встала и, завернувшись в одеяло, пошла бродить по острову.
Он был пустынен и молчалив, но раньше тут кто-то жил, и, наверное, не так давно. Я нашла сети, которые когда-то развесили сушиться, но так и не сняли, и они истрепались на ветру. Я увидела тропинки, которые почти заросли бледной травой, но все-таки не так давно по ним ходили люди. Я увидела груду камней, как будто кто-то специально стащил их в одно место.
Я прошла немного в глубь острова по самой протоптанной тропке и там увидела дом. Хотя дом – это слишком серьезное слово для такой маленькой и хлипкой хижины. Даже дверь была вырвана с корнем, валялась рядом, ставни сорвало ветром. Я осторожно приблизилась. Тут никого нет, мне нечего бояться. Я заглянула в темный проем, увидела, что внутри дома пусто и довольно светло, и зашла.
У порога – две пары сапог. Одни большие, мужские, а вторые – детские. Стол, две табуретки, печка. Две узкие, грубо сколоченные кровати. Кто жил здесь, на этом печальном острове? Куда они делись? Если тут жил ребенок, то с чем он играл? Ни одной игрушки в доме не было.
Зато я увидела стеллаж от потолка до пола, весь уставленный книгами. Корешки у них были одинаковыми: одного цвета, высоты и ширины. Я вытащила одну, но не смогла разобрать слова. Поняла только, что это самодельные книги, кто-то писал в них от руки. На отдельной полке стояла книга, непохожая на остальные, а рядом лежали длинные бусы на засаленной веревке. Я взяла книгу в руки. Она была очень приятной на ощупь. Я перелистала страницы. Как странно: книга не казалась старой, наоборот, она была крепкой, какой-то даже упругой и звонкой, а все страницы выцвели до белизны. На них еще угадывались буквы и картинки, но те и другие были такими бледными, что я не могла их прочитать.
Я уже хотела поставить книгу на место, но тут мелькнула какая-то яркая страница, и я вернулась к ней. На странице был нарисован туатлин. Весь, целиком, и хоть я всегда видела только его голову и спину, я узнала его без труда. Значит, вот он какой, мой морской владыка. Кто-то очень хорошо знал его, раз сумел так правдоподобно нарисовать. Я закрыла книгу, прижала к себе и вышла из дома.
Сама не понимаю, зачем я взяла ее с собой. Мне хотелось рассмотреть туатлина подробнее, изучить. Но еще мне будто бы хотелось унести с собой кусочек этого одинокого острова, согреть и приютить хотя бы книгу. Мне нравилось гладить ее обложку, листать выцветшие страницы. В ней была какая-то загадка, притягательная тайна. Было как-то неправильно оставлять ее здесь, посреди камней и воды.
Я спрятала книгу в домотканую сумку, которую Эрли дала мне в дорогу, села на корягу, выброшенную морем, и смотрела на светлеющий горизонт. Вокруг меня были
