сжимается, и я стискиваю зубы, оргазм захлестывает меня, лишая всякого контроля.
Обессиленный, я падаю на Эбигейл, отчаянно хватая ртом воздух.
— Господи… это… было… потрясающе.
Когда ко мне возвращаются силы, я лениво погружаюсь в нее, догоняя остатки своего оргазма.
— Я мертва, — стонет Эбигейл подо мной. — Но что за способ умереть.
Глава 34
Эбби
Пока я с неохотой застегиваю молнию на сумке, у меня звонит телефон.
Думая, что это Аврора, потому что она единственный человек, который часто звонит мне, я отвечаю.
— Привет.
— Где ты, блять? — грохочет на линии голос моего отца.
Черт.
— Ах… Отец.
— Кто дал тебе разрешение покинуть Академию Святого Монарха? — рявкает он.
— Мне почти двадцать два, — возражаю я. — Я могу принимать решения без твоего разрешения.
— Возвращайся в Академию. Сегодня же!
Звонок заканчивается, и я делаю глубокий вдох, прежде чем бросить устройство на кровать.
Привет, Эбби. Как дела, Эбби?
Господи, неужели так трудно проявить ко мне немного любви?
Клянусь, иногда я задаюсь вопросом, не удочерили ли меня. Я бы никогда не стала так обращаться со своим ребенком.
Внезапно Николай спрашивает:
— Что случилось?
Не желая заставлять его волноваться, когда завтра у него состоится сделка в Африке, я качаю головой.
— Я просто буду скучать по тебе.
— Ты все еще можешь передумать и остаться, — дразнит он меня идеальной мечтой.
На мгновение я обдумываю его предложение.
К чему я вернусь? К обучению в Академии Святого Монарха, которое меня не интересует… к родителям, которым на меня наплевать?
Аврора. Ты возвращаешься ради Авроры. Ее свадьба через две недели.
— Спроси меня снова после свадьбы Авроры и Миши.
Николай удивленно приподнимает бровь.
— Ты это серьезно?
Я подхожу к нему и обвиваю руками его шею. Улыбаясь своему мужчине, я говорю:
— Да. Я вернусь, если ты все еще будешь хотеть меня через две недели.
— Постоянно, — требует он. — Я не отпущу тебя во второй раз.
Я не могу описать то чувство, когда знаешь, что на этой планете есть человек, который хочет меня. Который любит меня так сильно, что не может жить без меня.
— Я люблю тебя, Николай, — говорю я, в моем голосе звучит вся моя любовь к нему.
Он поднимает руки к моему лицу, обхватывая щеки. Он заглядывает в глубину моей души.
— Жизнь моя. Душа моя. Ты мое все.
Прежде чем я успеваю спросить, что означают эти слова, он переводит:
— Жизнь моя. Душа моя. Мое все.
Стоя в его объятиях, я знаю, что сказала бы "да", если бы он попросил меня выйти за него замуж.
Калейдоскоп бабочек порхает в моем животе, и эта мысль становится моей новой мечтой.
Николай нежно целует меня в губы, затем тяжело вздыхает.
— Позволь мне проводить тебя до частного самолета, пока я не сдался и не удержал тебя здесь против твоей воли.
Это никогда не будет против моей воли.
Мы забираем мой багаж, и я беру с кровати свой телефон. Когда мы выходим из дома Николая, превратившегося в пристанище мира и любви, у меня в животе возникает неприятное ощущение.
Я не хочу уходить.
Что, если демоны вернутся? Что, если это было лишь временное решение, и я не смогу функционировать без Николая?
Он берет меня за руку и переплетает наши пальцы. Словно прочитав мои мысли, он говорит:
— Если я тебе понадоблюсь, позвони мне днем или ночью. Во время полета у меня не будет сигнала. Если что-то случится, пока я буду вне зоны доступа, позвони моей маме. Она заберет тебя из Академии.
Боже, я буду скучать по нему.
Николай несет мой багаж по трапу и передает его стюардессе.
— Садись, любовь моя, — приказывает он, прежде чем пристегнуть меня, убедившись, что ремень безопасности надежно закреплен.
Он садится передо мной на корточки и пристально вглядывается в мое лицо, словно пытаясь запечатлеть меня в своей памяти.
— Позвони мне, как только приземлишься в Швейцарии.
— Обязательно, — обещаю я.
— Сэр, мы готовы, — сообщает ему пилот.
Николай наклоняется надо мной, прижимаясь отчаянным поцелуем к моим губам.
Всего две недели.
— Я люблю тебя, Эбигейл, — шепчет он хриплым голосом.
Слезы застилают мне глаза.
— Скоро увидимся. Не скучай по мне слишком сильно.
Николай выпрямляется и кладет руку на сердце.
— Это невозможно. Без тебя у меня лишь половина души.
Господи.
Я с трудом сглатываю, мое горло сжимается, когда я смотрю, как он покидает самолет.
Слишком рано самолет выезжает на взлетно-посадочную полосу, и когда он поднимается в небо, я тяжело вздыхаю.
Полет кажется длиннее, и с каждой милей, увеличивающейся между мной и Николаем, я скучаю по нему все больше и больше.
Как только мы приземляемся в Швейцарии, я включаю телефон и набираю номер Николая.
Он отвечает после первого гудка.
— Ты все еще можешь вернуться.
— Хотелось бы, — бормочу я, поднимаясь с кресла. Я беру свой багаж и выхожу из самолета. — Я скучаю по тебе.
— И вполовину не так сильно, как я скучаю по тебе.
Улыбаясь охранникам Святого Монарха, я забираюсь во внедорожник, который приготовил для меня Николай, и ворчу:
— Следующие две недели действительно могут убить меня.
— Я постараюсь навестить тебя после того, как завершу сделку в Конго.
На моем лице расплывается улыбка.
— Я в долгу не останусь.
— В таком случае, увидимся во вторник.
Я усмехаюсь, пока машина везет меня в замок.
— Я позвоню тебе, как только вернусь в Европу, — обещает он.
— Счастливого пути и не пострадай, — говорю я, беспокоясь о встрече, которую он проводит в Конго. — Я люблю тебя и хочу, чтобы ты вернулся целым и невредимым.
— Не беспокойся обо мне. Люблю тебя, детка, — бормочет он, прежде чем закончить разговор.
Я убираю телефон в сумочку и выглядываю в окно.
Смирись с этим, Эбби. Сосредоточься на счастье Авроры и сделай день ее свадьбы особенным.
Может быть, я узнаю Инну получше. Поскольку Николай близок со своей сестрой, мне кажется важным, чтобы мы поладили.
Внедорожник подъезжает к парадным ступеням замка, и один из охранников открывает мне дверь. Я замечаю ряд внедорожников, припаркованных вокруг фонтана, но не придаю этому значения.
— Спасибо, — говорю я охраннику, вылезая из машины, и, взяв свой багаж, направляюсь внутрь.
Волнение начинает бурлить в моей груди, потому что мне не терпится рассказать Авроре обо всем.
Я открываю дверь в свои апартаменты и вхожу внутрь, прежде чем закрыть ее за собой. Когда я оборачиваюсь, кровь отливает от моего лица. Губы немеют, когда я шепчу:
— Отец?
Выглядя как грозовая туча, которая
