поводу того, что в случае краха большевиков судьбу России будет решать Учредительное собрание.
— Да, я это знаю. Но террор…
— Это понять можно. Ведь что раньше происходило? Эмигрантские организации верили, что кого-то из них признают «правительством в изгнании». Конечно, никто их таковыми признавать не собирался, но ведь надежда умирает последней. Теперь они вообще никто. Понятно, что засуетились. В общем, вы более-менее знакомы с этой средой. Попытайтесь об этом что-нибудь узнать. Разумеется, речь не идет о том, чтобы внедриться в среду террористов. Этим будут заниматься иные товарищи. Но вам нужно разобраться — какими идеями туда завлекают.
— Первый круг.
— Что вы сказали? Ну, да, точно.
Максим пребывал в большом раздумье. Он-то вырос в очень циничном обществе, где на предложение что-то сделать возникает встречный вопрос: «сколько?» А жизнь-то одна, и на том свете, если он даже и есть, деньги не нужны. Но с другой стороны, и в его мире были ведь шахидки и прочие, которые были готовы идти на смерть. Но у эмигрантов не было в резерве не то что Ислама, так и даже марксизма. А вера в победу — это сильно. Во время своего пребывания в Москве Максим пообщался с разными людьми. И ему стало понятно, кто такие на самом деле были зеленые, синие и черные береты. Этим бойцам было по хрену — убьют их или нет. Они знали простую вещь: какими бы ни были временные трудности, ВСЁ РАВНО победа будет за ними. С такими людьми воевать невозможно. И ведь именно ТАКИЕ в его истории не сдавались в плен, а уходили в партизаны. Такие люди сражались до последнего патрона в Брестской крепости. Такие подняли КРАСНОЕ знамя над Рейхстагом. Коньков, похоже, знает, что делает, выращивая свою Молодую гвардию.
— Блин, вот что мы про…ли! — подумал Максим, который в армию не пошел по принципу: «а на хрена?»
Но это были мысли около. А вот чем могут подвигнуть на терроризм контрреволюционеры?
Максим уже убедился, что человек, конечно, если у него есть мозги в голове, знает куда больше, чем он сам думает. Ну, вот например, Максим совершенно не знал об истории белой эмиграции в своём мире. Но фильм «Бег» он видел по телевизору. Так что сообразил — тогда множество солдат и офицеров было вывезено из Крыма. Ну, а дальше понятно. Уж что такое безработный фронтовик Максим отлично знал. В Париже зайди в любое дешевое кафе — на пару таких наткнешься. Понятно, что среди данных персонажей найти желающих побороться с большевиками — нефиг делать. Но в этом мире белые до Крыма вообще не добрались. Да и вообще — среди русских большевиков имелось такое количество генералов, офицеров и просто дворян, что становилось непонятно — а кто, собственно, делал революцию? Кстати, белые эмигранты, если судить по их прессе, тоже не очень понимали. Между прочим, Светлана Баскакова, по ехидству характера явно не уступающая своему дружку, напечатала в «Красном журналисте» переписку Ивана Грозного с князем Курбским. Разумеется, с соответствующими комментариями. Из них получалось, что Курбский «выбрал свободу» — сбежал от тирании, чтобы стать в Речи Посполитой авторитетным бандитом[67].
Но это всё лирика. За фактами Максим отправился к своему коллеге, Петру Саврасову, который как раз специализировался на эмигрантах.
— Ну, что вам, сказать, Максим? Среди эмигрантов есть много разных течений. К примеру, вы знаете о так называемом Русском корпусе? Дело вот в чем. Российское правительство от большого ума прислало во Францию некоторое количество боевых частей. Причем, единого командования у них не имелось, их просто отдали французам. Господа офицеры вели себя просто отвратительно. После прибытия, бросив ненакормленных солдат, побежали гулять. Французы, впрочем, были не лучше. Использовали русских как пушечное мясо[68]. А после Февраля солдатики заволновались, потребовали отправки домой. Успокаивали их пулеметами. После мирного договора с Германией солдатам предложили выбор: или на фронт в составе французских частей, или на каторгу. С офицерами вышло по-разному. Но вот многие из них болтаются сейчас по Парижу без дела. А… Имеется так называемый «Русский клуб». Туда попасть у наших как-то не получалось.
Как оказалось, на ловца и зверь бежит. Впрочем, Коньков во время той самой памятной совместной пьянки сформулировал эту идею иначе.
— Наполеон не зря всегда писал слово «Фортуна» с большой буквы. Ему долгое время чудовищно везло. Но базар не о Наполеоне. Эта богиня не любит тех, кто ничего не делает. Лежа на диване ничего не добьешься. А вот если ты упорно делаешь своё дело — то, может, Фортуна и обратит на тебя внимание. Может, и нет. Но шанс имеется. Большевикам, например, уж так повезло, что дальше некуда. У нас не имелось никаких шансов победить — но мы победили. И я тут совсем ни при чем. В той истории большевики тоже победили.
Как оказалось, Коньков был прав. Две недели Максим ломал голову, как подойти к этому самому «Русскому клубу». Не самому же переться. Он был уже слишком известен, как «красный». Но тут вдруг внезапно к нему обратилась его подружка Ира.
— Слушай, тут со мной связался один человек, он хочет с тобой встретиться.
— Кто такой?
— Из эмигрантов, купеческий сын. Зовут его Алексей Никифоров. Только он хочет, чтобы это было без излишней огласки…
Вот что хорошо в Париже — так это то, в городе полно разных заведений, где можно выпить чашечку кофе, бокал вина и спокойно посидеть. Собственно, парижане очень не любили приглашать знакомых к себе в гости. Все встречи назначались в многочисленных кафе. Вот и Максим назначил встречу с человеком в одном из кафе.
Его собеседник вполне подходил под определение «добрый молодец». Здоровенный плечистый и светло-русый, с голубыми глазами. К тому же, одетый в не самый дешевый костюм. Когда он появился в кафе, то пара отиравшихся там девчонок тут же стали не то что стрелять глазками, а начали конкретный артобстрел. Если бы парень хотел, он тут же мог их потащить для употребления. Наверное, даже за бесплатно.
Но у человека были другие интересы. Он подсел за столик Максима.
— Вы Макс Кондратьев?
— А вы Алексей Никифоров? Мне о вас говорила Ирина.
Рукопожатие у парня было сильным. Очень сильным.
— Именно так. А про вас-то я много знаю. Вы популярная личность. Правда, в отрицательном ключе. Куда ни зайди, всюду слышишь — «вот этот подонок Холмогоров». Все изощряются в идеях, за сколько вас купили. Суммы указываются огромные. Честно говоря, я подозреваю, что
