эту ситуацию можно истолковать и более варварски. У них за спиной спустили, скрипя блоками, один парус и поставили другой. Корабль, развернувшись, обогнул песчаную косу, и перед ними открылась гавань.
Южный порт в этот ранний час еще спал – на причале, к которому шел корабль, виднелось всего несколько человек.
– Эй вы, примите конец, – крикнул первый помощник. Рабочие на берегу расступились перед маленькой женщиной в зеленом платье, с прической из множества мелких косичек. Грузный мужчина с заплечным мешком был, как видно, ее слугой.
Горбун с берега зацепил багром веревочную петлю на борту и чуть не упал, но ему на помощь пришли еще трое и подтянули корабль к причалу. Норема тоже вышла на палубу. Сходни на деревянных колесиках опустились, корабль закачался у пристани.
– Выгрузили мои картонки или как? – Норема переступила через котомку Бейла.
Женщина на причале обвела взглядом палубу и улыбнулась при виде трех пассажиров.
Бейл, немного растерянно, помахал ей и улыбнулся в ответ. Женщина, сопровождаемая слугой в тюрбане, подошла к сходням и поманила приезжих к себе.
Норема (вслед за матросом, несшим ее коробки по приказу помощника) и Бейл (опасаясь, как бы Вран не вздумала кольнуть его сзади своим двойным клинком), ступили на сходни.
– Видимо, вы и есть те, кого ожидает барон Альдамир, – сказала женщина. – Очень приятно. Его милость поручил мне встретить вас и извиниться за то, что не встречает вас сам. Уверена, что вы его извините. – Она подала руку Нореме; та нерешительно протянула свою и сказала сдержанно (Бейл уже знал, что так она скрывает смущение):
– Не думаю, что его милость ожидает меня. – Норема уступила дорогу Бейлу, и теперь уже он смутился. – Он вел переписку с Бейлом.
Бейл бросил котомку, вытер руку о бедро (завтрак из фруктов и рыбы ели прямо руками, которые он не догадался помыть) и поздоровался с женщиной.
– Да… барон Альдамир прислал нам письмо.
Позади, выше, чем он полагал, хохотнула Вран:
– Ну, меня-то его милость точно не ждет!
– Да нет же, ждет, – возразила женщина. – Он всем будет рад. Ты, дорогая, – она снова взяла Норему за руку, – не иначе как секретарша моей подруги детства, госпожи Кейн. Я права?
– Да, но как… – растерялась Норема.
– А о твоем приезде меня уведомил Кродар. – Женщина слегка поклонилась Вран, и та мигом сбежала вниз. Бейл удивился: эта старушка, похоже, благородная дама, а Вран самая настоящая варварка. – Я Миргот, – небрежно добавила дама (то ли полагавшая, что ее имя известно всем, то ли не придававшая никакого значения тому, знают его или нет). – Позвольте мне проводить вас в монастырь Вигернангх по приглашению его милости. Яхор!
Слуга прокричал что-то, и на пристань въехала большая, запряженная тремя волами, повозка. Босой белокурый возница с платком на шее соскочил и принялся грузить Норемины мешки и коробки. Следом отправилась котомка Бейла, а возница стал допытываться у матросов (не впервые, видно, путешественников встречал) весь ли багаж дамы и господина в наличии.
Его заверили, что весь.
Яхор залез в повозку и прицепил к ее борту лесенку. Миргот, поднявшись по ней, протянула руку Нореме. Вран, улыбаясь (как думал Бейл) пропустила его вперед и взобралась сама. Повозка тронулась; заря возложила свои бронзовые ладони на плечи Миргот, Норемы, Вран и возницы. На пристани уже собралась толпа, чтобы разгрузить корабль или просто поглазеть на него.
– Мне думается, это самая красивая местность во всем Неверионе, – сказала Миргот. Повозку тряхнуло на ухабе.
– Очень красиво, – согласилась Норема. Снова ухаб.
Вран держалась за борта, ухмыляясь своими мелкими зубками.
– Далеко ли до замка его милости?
– Я не сказала вам самого главного, – призналась Миргот. – Барона сейчас нет в гартском замке. Ему пришлось срочно выехать на юг. Он отправился туда три дня назад с большой свитой, оставив только стражу и малое количество слуг… И вы же знаете эти древние замки, наполовину крепости, наполовину темницы, с чертогами без крыш и зловонными кельями. Большей частью они для жилья непригодны. Поэтому барон попросил меня поселить вас в монастыре, где вам, поверьте, будет намного удобнее. Он нижайше просит вас не обижаться на то, что не принял вас в своем доме.
– Когда же он вернется? – спросила Норема, и Бейл порадовался, что она опередила его.
– Мы не знаем этого, дорогая. Его отъезд был внезапным, и спросить о возвращении не пришлось.
– А давно ли он уехал? – спросил Бейл.
– Как раз перед тем, как приехала я… да, дня три назад, как я и сказала.
Вран, перекрывая скрипучую ось, прокричала:
– Я так долго тащилась, чтобы кого-то убить, а его и на месте нет?
– Боюсь, что так, дорогая. – Легкая улыбка держалась на лице Миргот столь же упорно, как ухмылка на лице Вран. Норема смотрела с недоумением, Бейл силился придать своим чертам подобающе удивленное выражение, а Миргот продолжала не моргнув глазом: – Его милость надеется, что вам будет удобно с монахами. Я их знаю издавна; они смиренные провинциалы и любят послушать рассказы путников. Вам, быть может, не приходило в голову, что и вы теперь путники, вызывающие любопытство у местных жителей. А монахи, в свою очередь, могут поведать предания старины, если вам захочется их послушать.
Бейл, чтобы отвлечься от немилосердной тряски, смотрел на солому под ногами Миргот – соломинки, переплетаясь, складывались в причудливые узоры.
– Слева от вас долина под названием Яма, – продолжала Миргот, – где не то пятьдесят, не то пятьсот лет назад дал свое знаменитое сражение Бабара. Его тетушка, королева Олин – мне она тоже сродни – явилась ему во сне и велела ждать, когда зеленая птица пролетит между двумя ветвями священного пеканового дерева…
Над низенькой дверью в увитой плющом стене распростер крылья вырезанный в камне дракон. Из двери вышел монах; узор на подоле и рукавах его изрядно засаленной рясы был такой же, как на южной посудине, случайно попавшей в лавку Зуона.
– Ну вот, фейер Сент, – сказала Миргот (Бейлу вспомнилось, что «фейер» на южном наречии значит как «дядя с материнской стороны», так и «святой отец»), – я исполнила пожелание барона и привезла вам гостей.
– Чудесно! – воскликнул монах с большими веснушчатыми руками и худым, тоже веснушчатым, личиком. – Новости! Сплетни! Дорожные рассказы! Любовные истории! – Из двери вышли еще два монаха: один лет на пять моложе Бейла, другой годящийся Зуону в отцы. – Мы будем сказывать сказки, рассуждать о религии – глядишь, и откроем что-нибудь полезное для души. – Он сощурил желтые глаза под веснушчатыми веками. – Здесь, знаете ли, такое случается. Добро
