как раз вовремя, чтобы перекрыть помертвевшей от страха девушке пути к отступлению.
— Я ухожу, Артур. Где мои вещи? — обратилась она к нему бесцветным голосом сумасшедшей Офелии.
— Ты, видимо, так глубоко задумалась, что совсем перестала соображать, — он хотел тряхнуть её за руку, но не решился помять широченный обшитый каменьями рукав.
— Через пять минут выход. Там уже зал, бушует от нетерпения тебя увидеть!
— Пойдем, пойдем, Артур. Мне плохо, — она явно была в трансе, и Шнайдер не на шутку испугался.
— А знаешь, кто прибыл в Венецию специально ради твоего Высочества? Жан-Поль Дюваль — кинул он наугад последний козырь и попал в точку.
Виктория встрепенулась, как от удара током и подхватив юбки, ринулась к двери:
— Бежим скорее!
— Тихо, тихо… Боюсь, нас могут неправильно понять — Артур широко улыбнулся приближающемуся к ним Велу. — Антония испытывает легкое недомогание. Мы вчера немного… перегуляли с друзьями у «Пауло». Знаете, молодость иногда переоценивает свои возможности.
— Да, и старость тоже. Я сегодня сдохну здесь в свои сорок пять… Если бы кто-то мог представить, чего мне стоят эти закулисные политесы! Гревиани, Франкони… Ни секунды покоя, ни минуты сна! — Вел действительно имел весьма помятый вид несмотря на элегантный вечерний костюм.
— Ах, девочка, мне бы твои проблемы! Прошуршать юбками, разбить с дюжину сердец и получить немаленький подарочек на личный счет. Жених-то прибыл? — он заговорщически подмигнул Виктории.
— В зале, — промямлила она и осеклась, увидев, как полезли на лоб брови Артура.
— Ну тогда, по коням! Полный вперед! — Вел больно толкнул ей большим пальцем под ребро, подталкивая к выходу на подиум, возле которого уже толпились все участники представления.
Мадам Гречиани, являвшаяся главной распорядительницей праздника, сопровождала директора «Дома Шанель», прилетевшего к открытию, чтобы сказать положенные по ритуалу слова. Эльвира была точно в таком же белом костюме, как и накануне, только за плечо, окутывая шею, струился нежнейший шарф желто-красно-оранжевой, арлекиновой расцветки. В петлице смокинга мсье Брассака пестрела крошечная розетка тех же тонов. Дымчатые очки в золотой оправе поблескивали на горбатом носу, словно поддерживаемом основательным фундаментом черных усов. Директор с видом командарма, Оглядев готовых к выходу «бойцов» счел необходимым приободрить их маленькой речью:
— Поздравляю всех участников с началом нашего праздника и желаю с честью выйти из всех испытаний, задуманных нашим неистощимым на выдумки Вельямином Чироки. Спасибо вам, Вел! Всех заранее благодарю от имени представляемого мною «Дома» — мсье Брассак ещё раз бегло оглядел «труппу», остановив взгляд на Виктории.
— А это наша героиня? Весьма убедительно: мисс Венеция! Рад видеть вас здесь, Антония! — он улыбнулся.
— Рад видеть вас здесь Антония — он улыбнулся кончиками усов и повинуясь приглашению Эльвиры, вместе с ней нырнул в проем белого занавеса. Квартет, уже с полчаса, настраивающий что-то очень элегическое, умолк, раздались хлопки приветственных аплодисментов.
— А кое-кто из гостей меня уже спрашивал о вас! — интригующе заявил Виктории подошедший Франкони. Он был в светло-канареечном легком костюме с такой же как у Брассака розеткой на лацкане.
— Кто? — скорее испугалась, чем заинтересовалась Виктория.
— Интересный, весьма интересный мужчина. И даже знаменитый в мире искусства… Все, все, все! Больше ничего не скажу, сюрприз! — он жеманно нахмурил брови.
«— Жан-Поль! Конечно же он примчался, чтобы увидеть свою Антонию» — подумала она с уколом ревности.
— Поцелуем небес ты была рождена… — Но ведь эти строки он написал мне! И сейчас будет смотреть на меня!.. И, надеюсь, не разочаруется. А ну-ка, романтический рыцарь, на какие стихи вдохновит тебя это явление? — Виктория слегка покружилась, как делала в детстве, чтобы проверить пышность юбки. Платье, зашуршав, расправило фалды и вдруг показалось невесомым. Мышцы спины и плеч расслабились, словно спали стягивающие путы, ногам в узких туфельках захотелось притопнуть.
— Да ведь я — сама прелесть и очарование!. Я прекрасна и даже, если грохну чертов флакон, это будет восхитительно! — Виктория решительно шагнула к занавесу, услышав музыкальную фразу, предшествующую её появлению.
Артур сидел во втором ряду кресел, обрамляющих подиум, прямо за Бенцони, уверившими его, что пришли на презентацию исключительно ради Тони.
— Так редко приходится встречаться с Браунами, хотя во Флоренции мы почти соседи, но Лукка предпочитает Парму. Ничего не возразишь родное гнездо! — Лаура все время оборачивалась к Артуру, желая получить новейшие сведения о жизни дружественного семейства.
— Феликс Картье безумно талантлив. К несчастью, это не всегда сочетается с одаренностью в семейной жизни. Мой Лукка — редкий экземпляр — он все делает одинаково хорошо.
— Тише, тише, милая, ты сбиваешь речь официального лица! — прошептал граф. — К тому же, я чувствую, что сейчас появится наша королева!
Лукка сосредоточился на начавшемся шоу со странным волнением. Появление Антонии каждый раз поднимало в его душе бурю воспоминаний. Иллюзия вернувшейся юной Алисы была так сильна, что он даже чувствовал фиалковый запах своего давно ушедшего на покой «альфа-ромео»: заваленного цветами в день их первой встречи. Четверть века назад…
Да она восхищала! Дух захватило от золотого сияния, исходившего от плывущей в легком тумане величественной фигуры. Сама Венеция парила среди карнавального хоровода, и легкий ветерок, следовавший за ней, раболепно подхватывал шлейф фантастически роскошного платья. Потом она «дремала» в высоком кресле, бессильно уронив изящные кисти, а пестрые видения клубились и обтекали её причудливым потоком. Явление Арлекина с фирменный флаконом, пробудившим Королеву, было отмечено рукоплесканиями. Маски исчезли, покинув «сцену», и круг начал медленно вращаться в скрестившихся лучах прожекторов. Хором защелкали фотоаппараты, надрывно застрекотали камеры, стараясь запечатлеть прекрасное зрелище — золотую красавицу с сосудом драгоценного аромата, переливавшегося в её высоко поднятых руках…
— Ты была на высоте, девочка! — Артур прорвался за кулисы, встречая возвращавшихся с финального выхода героев шоу — кутюрье, парфюмеров, художников, представителей фирмы, среди которых, как айсберг над волнами, возвышалась Виктория в белом платье «заколотой Дездемоны» с шуршащим целлофаном гигантских букетов невероятно крупных алых тюльпанов. Она раскраснелась, глаза сияли, в кончиках сжимавших цветы пальцев звенела радостная дрожь.
— Рекордный выброс адреналина! — констатировал симптомы радостного возбуждения Шнайдер. — Есть от чего — считай, ты прыгнула с Эйфелевой башни с зонтиком вместо парашюта-шепнул он быстро, чмокнув девушку у щеку. — Там Лукка Бенцони с супругой жаждут тебя увидеть. Переодевайся быстрее — и на коктейль! Аукцион в самом разгаре. Цены за твой флакон уже превысили стоимость «мерседеса». А знаешь кто впереди — наша прелестница непослушная дочь принца Рене, родившая от собственного шофера.
— Боюсь, если не папочка, то простецкий муж выпорет крошку за эту игрушку.
— А Жан-Поль? Он будет на коктейле?
— Дюваль? А разве… Ах, детка, я бухнул сгоряча первое, что пришло в
