– Я вас внимательно слушаю, Леонид. Надеюсь, выпригласили меня по серьезному делу.
– Да, конечно. Вы знаете, что ваш прадед был известнымученым и путешественником?
– Да, что-то такое я слышала от матери.
– И знаете, наверное, что у него были три дочери, однаиз которых – ваша бабушка…
Татьяна чуть склонила голову набок, от этого показавшисьМаркизу еще более трогательной и беззащитной, и заинтересованно спросила его:
– Я так понимаю, что вы о моей семье знаете больше менясамой. Мы что – какие-нибудь дальние родственники? Признаюсь, этот разговорнапоминает мне сцену из латиноамериканского сериала. Сейчас вы должны пуститьскупую мужскую слезу и дрожащим от волнения голосом сообщить, что я – вашасводная сестра, пропавшая в раннем детстве…
– Нет, мы с вами не родственники, – усмехнулсяМаркиз.
– И слава Богу, – Татьяна потупилась, и на еещеках выступили розовые пятна, еще больше подчеркнувшие бледностьдевушки, – потому что я о своих родственничках и слышать не хочу. Мамарассказывала мне, как приехала к ним и ей вежливо указали на дверь… Поэтому ядаже не стала искать родню, когда перебралась в Петербург.
– Вы понимаете, Таня, ваша мама встретилась тогда не сосвоими родственниками, а с их соседкой по квартире, и та не поверила ей наслово. Ведь все считали, что вашей мамы уже нет в живых… Ваша прабабушка, СофьяНиколаевна ИльинаОстроградская ездила незадолго до войны в Улыбин, встретиласьтам с Алевтиной Егоровной Куренцовой, и та сказала ей, что Лариса, их общаявнучка, умерла от скарлатины…
– Интересно, с чего бы Алевтине Егоровне скрывать отнее правду? – с робким недоверием спросила Татьяна.
Леня придвинулся к ней поближе, перегнулся через стол иответил с удивившим его самого волнением:
– Мы сейчас можем только гадать, правды уже никто незнает, но, скорее всего, Алевтина Егоровна просто боялась за внучку… Ведь ееродители, ваши дедушка с бабушкой, были репрессированы, и Ларису, их дочь,вполне могли забрать из дома и отправить в какой-нибудь специнтернат илидетдом. Вот Алевтина Егоровна и скрывала ее ото всех…
– Какие-то ужасы вы мне рассказываете, –проговорила Татьяна, опустив глаза и принимаясь за фруктовый салат. – Но явсе-таки хочу понять – кто же вы все-таки и зачем пригласили меня сегодня.
Леня не мог отвести глаз от ее хрупких плеч, от трогательносклоненной шеи. Он понял, что сделает все, лишь бы этой беззащитной девушкеникто не причинил вреда.
– Дело в том, – начал он, приняв неожиданноерешение, – что некоторое время назад ко мне обратился австралийскийгражданин Билл Лоусон, который попросил отыскать его родственников в России…
– А вы адвокат? – уточнила Татьяна.
– Нет, – улыбнулся Леня и не без гордостиответил, – скорее, что-то вроде частного детектива.
– Как интересно! – Глаза Татьяны зажглись детскимлюбопытством. – Прямо как в кино! Надо же, первый раз в жизни вижунастоящего частного детектива! Как Эркюль Пуаро!
– У меня нет таких замечательных усов, – потупилсяЛеня, млея от удовольствия.
– И что же, этот австралиец – мой троюродный дядюшка?
– Возможно, – голос Маркиза звучал не вполнеуверенно, – во всяком случае, он хотел разыскать именно потомковзнаменитого путешественника Ильина-Остроградского…
– Не такой уж он знаменитый! Большинство людей о такомпутешественнике и слыхом не сдыхали!
– Ну это еще ни о чем не говорит! – Маркизрасправил плечи, красуясь перед своей новой знакомой. – Большинство людейи про Миклухо-Маклая никогда в жизни не слышали!
– Ну, это вы чересчур! Про МиклухоМаклая все слышали –как он жил среди папуасов… Даже кино такое было…
– Мы с вами отклонились от темы разговора. – Леняпридвинулся еще ближе и покровительственно склонился над девушкой. – Короче,я навел справки и выяснил, что из потомков Ильина-Остроградского осталисьтолько двое – вы и ваша двоюродная тетка Елизавета Константиновна Денисова,дочь средней дочери профессора Марии Львовны.
– Вот радость-то! – насмешливо протянула Татьяна.
Не обратив внимания на ее интонацию, Маркиз продолжил:
– После того, как я сообщил господину Лоусону о том,что из его родственников имеетесь в наличии только вы и ЕлизаветаКонстантиновна, он написал, что собирается в самое ближайшее время прилететь вРоссию и непременно хочет встретиться с вами…
– А зачем разыскивает нас этот австралиец?
– Вот! – Маркиз выразительным жестом подчеркнулсвою реплику. – Вы смотрите в корень! Билл Лоусон утверждает, чторазыскивает родственников якобы для того, чтобы составить завещание в ихпользу… в том случае, если найдет их достойными такого благодеяния, но…
Маркиз сделал эффектную паузу, и Татьяна, не дождавшись еезавершения, прервала его:
– Ну вот, как только начинается такой приятныйразговор, так сразу возникает какое-нибудь «но»!
– И очень серьезное «но»! Я навел справки о господинеЛоусоне и выяснил, что завещать вашему австралийскому дядюшке нечего. Его делавовсе не так хороши, как он хотел бы изобразить! Ему не то что наследниковискать – самому впору разжиться где-нибудь деньгами!
– Зачем же тогда он нас ищет?
– В последнем своем письме Лоусон попросил выяснить,есть ли у вас и у вашей тетушки старинные римские монеты. Три такие монеты ЛевМихайлович Ильин-Остроградский незадолго до смерти прислал своим дочерям –каждой по одной, и наказал беречь их, как зеницу ока. Якобы эти монеты должныпринести его потомкам счастье, – но только в том случае, если они будутдержаться вместе. Господин Лоусон пишет, что одна такая монета досталась ему понаследству от бабушки, старшей дочери профессора, и он привезет эту монету вРоссию. Он просит, чтобы вы так же принесли свои монеты, когда встретитесь сним, – тем самым и подтвердив свое родство, и сразу создав между собойчувство родственной доверительности… Скажите, Татьяна, у вас есть такая монета?
Девушка подняла на него взгляд, полный подозрительности иявственного недоверия.
– Вот, оказывается, в чем дело! Сначала – разговоры омифическом австралийском дядюшке, о наследстве, а кончается все вопросом, естьли у меня золотая римская монета! Мне сразу следовало понять, что здесь что-тонечисто – бесплатный сыр бывает только в мышеловке!
– Не волнуйтесь! – воскликнул Маркиз. – Яочень хорошо понимаю ваши сомнения, но уверяю вас – вам совершенно нечегоопасаться! Никто не покушается на вашу монету; господин Лоусон хочет тольковзглянуть на нее, убедиться, что вы эту монету сохранили. Впрочем, я наводилсправки и выяснил, что монеты сами по себе не представляют большойнумизматической ценности. Я, со своей стороны, хотел бы выяснить, для чегоЛоусону это нужно. Возможно, монеты содержат какую-то ценную информацию –причем только все вместе. В таком случае я хотел бы заставить Лоусона игратьчестно и разделить свою тайну с остальными наследниками – то есть с вами ивашей тетушкой…
