и, тем самым, окончательно разрушил основания [своей] любви и преданности. Многие из [падишахских] подданных также продемонстрировали недостаток мужества. Безусловно, этот поход не вызвал радости у доброжелателей; напротив, он стал причиной печали и огорчений. В том же письме он выразил благодарность [Господу] за свое спасение и дал великолепные советы — такие, что способны утешить любящее сердце.
Покинув это место, он за ночь достиг Гурбанда, а следующей ночью был уже в Ходжа Сийаране. Оттуда он отправился в Кара Баг, а затем — в Мамуру34. Его Величество Шахиншах выехал навстречу
[своему отцу] и был сердечно принят. Оттуда в благоприятный час он поехал в Кабул.
Мирза Сулейман отбыл в Бадахшан, а мирза Хиндал в сопровождении Муним-хана — в Кундуз. Все другие военачальники последовали за Его Величеством в Кабул. Шах Бидаг-хан, доказавший свою доблесть, попал в плен к врагу вместе с Мир Шарифом бахши, Ходжа Насир-ад-дином Али мустауфи, Мир Мухаммадом Мунши, Мир Джан беком дарога-и-имарат и Ходжа Мухаммад Амином Кангом. Все остальные слуги спаслись.
Когда аталик и другие узбеки, захваченные в Айбаке, были отпущены на свободу и, возвратившись в свои земли, рассказали о падишахской доброте и щедрости, Пир Мухаммад-хан, изумившись, милостиво отослал этих пленников в Кабул.
Его Величество, понимая, что возвращение [в Кабул] было действительно необходимо, принялся за приведение в порядок дел своего государства и урегулирование вопросов духовных и мирских. Ходжа Джалал-ад-дин Махмуд, отправленный некоторое время назад с посольством к шаху Персии, но по ряду причин задержавшийся в Кандагаре, был отозван назад. Вместе с [вышеупомянутым] Ходжой прибыли Ходжа Абд-ас-Самад и Мир Саид Али, прославленные живописцы, и их милостиво приняли. Ходжа Султан Али, известный как Афзал-хан, был повышен35 с должности машриф-и-хизана до везира; а все дела дивана передали Ходжа Мирза беку.
292
История же мирзы Камрана такова. Когда Его Величество по доброте своей и из [братской] любви простил ему тяжкие преступления и, пожаловав Кулаб и назначив Чакар бека из Кулаба, сына Султан Ваис бека, ему в помощники, отправился в Кабул, мирза очень скоро поступил недостойно с Чакар беком и прогнал его. Он поместил великие милости, оказанные ему, в нишу (так) забвения и, дав волю преступным помыслам, ждал удобного случая. В то время как Его Величество Джаханбани находился в Кабуле, он постоянно давал лживые обещания, что приедет; а Его Величество из чистосердечия и прямолинейности, присущих благородным натурам, поверил его фальшивым словам и выступил на Балх. Мирза посчитал это благоприятной возможностью, и в его предательском сердце созрело решение направиться к Кабулу. Зародившиеся
в его голове мятежные планы всплыли на поверхность, и по его науще
нию недалекие и вероломные военачальники проявили во время похода лицемерие, как уже было рассказано ранее. Но так как Его Величество вернулся и простер тень своей справедливости на Кабул, мирза Камран оставил мирзу Аскари в Кулабе и выступил против мирзы Сулеймана. Последний отступил без боя из Таликана в Кила Зафар.
Мирза Камран передал Таликан Бабус беку и отправился в Кила Зафар. Мирзы Сулейман и Ибрахим, посчитав нецелесообразным вступать в бой [с мирзой], оставили в Кила Зафаре Исхак султана36 и ушли в ущелья Бадахшана. Они заняли позицию в селении Джирм [Джурм] и стали ждать [свершения] Божественного возмездия [Кам-рану]. Мирза Камран, отделавшись от мирзы Сулеймана, направился в Кундуз. Он начал [смущать ум] мирзы Хиндала лживыми заявлениями и предложил вступить с ним в союз. Мирза Хиндал не стал его слушать, оставшись верным своему долгу. Тогда мирза Камран осадил Кундуз. Мирза Хиндал изо всех сил защищал крепость, и когда мирза 293 Камран [понял, что] терпит неудачу, он объединился с узбеками, попросив их содействия. На помощь к нему прибыл и присоединился к осаде большой отряд узбеков. Мирза Хиндал с целью вызвать смятение и обмануть врага — поистине, [хороши все] средства на пути к успеху — придумал блестящий план, а именно: написал письмо самому себе от имени мирзы Камрана, в котором сообщалось о заключении между ними мира и предлагалось обмануть узбеков. После того как [над письмом] поработали искусные умельцы, сей фальшивый документ был доверен курьеру, который намеренно попался в руки к узбекам. Когда после обыска [те] обнаружили у курьера это письмо и выяснили из его содержания, что оба мирзы собираются вступить в сговор и сделать узбеков мишенью для своих коварных стрел, они пришли в смятение и, остановив осаду, вернулись в свои земли. Крепость так и не была взята, а вскоре пришли известия, что Чакар бек ведет осаду Кулаба, и что мирза Аскари потерпел поражение и заперт внутри [крепости]. Также говорилось, что мирза Сулейман объединился с Исхак султаном и захватил Кила Зафар, после чего взял Исхак султана под стражу. Мирза Камран был поражен этими новостями и в отчаянии оставил Кундуз, выслав Ясин Даулата и Бабуса с группой войск против мирзы Сулеймана, а сам
поспешил в Кулаб, где заставил Чакар бека отступить. Мирза Аскари вышел засвидетельствовать свое почтение мирзе Камрану, который взял его с собой и отправился разделаться с мирзой Сулейманом. Они сделали привал возле Рустака, когда большие силы узбеков под предводительством Саид бека, выступившие в поход с целью совершения разбойничьих набегов (юртавали)33, следовали мимо их лагеря и напали на него. Мирзы Камран и Аскари, Абд-ал-лах Мугал и еще несколько человек бежали в Таликан. Когда вышеупомянутый Саид понял, что произошло, он отослал захваченное обратно мирзе38, уверяя в своем уважении и принося извинения за грабеж. Мирзы Хиндал и Сулейман решили воспользоваться ситуацией и выступили против мирзы Камра-на, который, посчитав неразумным оставаться в Бадахшане, направился в Хост, чтобы через Зуххак и Бамиан уйти в земли хазарейцев. Там он намеревался разведать истинное положение дел в Кабуле и проследовать либо туда, либо куда-нибудь еще39. Поскольку вероломные военачальники Его Величества настаивали на том, чтобы мирза прибыл в Кабул, он притворно отправил послов ко двору, сообщая, что целью его [скорого] прибытия является желание извиниться за прошлое и служить Его Величеству. Он выразил надежду, что Его Величество с царственной добротой простит его преступления и прегрешения.
Я снова пришел припасть к праху у ног твоих: Если приказано будет, готов заплатить.
«По этому случаю я питаю надежду, что смогу при помощи хорошей службы освободиться от тяжкого бремени стыда». Его Величество по своей врожденной непогрешимости посчитал его медную с
