будучи не в состоянии сопротивляться, обратился в бегство. Укин Углан, занимавший среди узбеков высокое положение, был захвачен в плен и приведен к Его Величеству. Между Мухаммад-ханом Туркменом и Сайид Мухаммадом Пакной произошла ссора: каждый претендовал на совершение этого подвига. Его Величество спросил Укина, кто поверг его. Тот указал на Мухаммад-хана и произнес: «Он первым направил удар, которым я был выбит из седла. Когда я очнулся и поднялся, этот человек, — сказал он, указывая на Сайид Мухаммада Пакна, — ударил меня по лицу своей саблей». Его Величество осудил Сайид Мухаммада, заявив: «Его сбросил Мухаммад-хан. Ты поступил неблагородно, поразив чужую добычу (саид)». Он наградил Мухаммад-хана за мужество и поручил Пир Мухаммаду алта[беги] охранять Укина.
Несмотря на знаки победы, лицемерные и вероломные военачальники продолжали проявлять малодушие и, неустанно высказывая
ложные слухи о мирзе Камране, распространяли их между собой. Хотя все недостойные действия, приписываемые ими мирзе, напоминали правду — ибо он [поистине] был способен не только на это, но и на большее, всё же в данном случае они клеветали на него.
289 Итак, на следующий день узбеки вступили в жаркую битву и по
пытались одержать победу. Абд-ал-азиз-хан, сын Убайд-хана, сражался в центре, Пир Мухаммад-хан — справа, а Султан-и-Хисар — слева. Его Величество тоже построил свое войско: сам расположился в центре, мирза Сулейман — на правом фланге, мирза Хиндал — на левом, а Карача-хан, Хаджи Мухаммад-хан, Тардибек-хан, Муним-хан и Султан Хусейн бек Джалаир со своими братьями — в авангарде. После полудня войска сошлись [на поле брани], и великое сражение кипело до вечера. Храбрые воины вступили на поле отваги и отбросили передовые ряды противника за рвы во внешние укрепления (куча банд) Балха. Благодаря силе духа и мудрости Его Величество принял решение преследовать [врага] и направить свои знамена через рвы. Его лицемерные слуги, изображая согласие, стали давать плохие советы, а невежественные друзья по неразумию поддержали их, и в результате [выгодное для] противника мнение перевесило. Они пытались не допустить пересечения рвов и произносили трусливые речи, ссылаясь на численный перевес врага, а также говорили, что мирза Камран собирается на Кабул, и есть опасность, что семьи воинов попадут в плен, и утверждали, что им следует дождаться мирзы Камрана. Называя эти и другие причины, они советовали отступить. Наконец, после продолжительной внутренней борьбы [падишах] принял решение отправиться в Дарагаз, имевший выгодное положение, переждать там несколько дней и набрать [войско из] аймаков и других воинов и собрать урожай победы. Во время этой передышки прибыли бы точные сведения о мирзе Камране. Если он выступил на Кабул, неразумно испытывать судьбу (кафтан) в этих краях25. Позднее они бы с легкостью завоевали Балх и даже Мавераннахр, ибо, благодаря поддержке Аллаха, до сего дня им всегда сопутствовала удача, и так же будет и в будущем. В любом случае надо отступить и последовать в Дарагаз. Его Величество, видя общий настрой, ничего не мог поделать и приказал выступить в том направлении.
Таким образом, уже завоеванный Балх ускользнул из рук из-за противодействия вероломных [подданных]. Шейх Бахлул был послан вернуть передовой отряд, который уже переправился через водную преграду и, отбросив узбеков, вошел в крепость (шахрбанд). Мирзе Сулейману и другим храбрецам приказали прикрывать отход [главных сил].
Поскольку целью недоброжелателей и черносердечных являлось посеять панику в войске, это вынужденное отступление к Дарагазу, расположенному на пути в Кабул, представили как возвращение в последний, а у всех на устах были сообщения о приближении мирзы Кам-рана. Люди пали духом и начали разбегаться. Хотя Его Величество Джаханбани отправил Хусейн Кули султана мухрдара, одного из своих доверенных лиц, вместе с отрядом людей вернуть утратившую мужество толпу, всё было бесполезно, так как судьба предопределила иначе (так-дир муафик-и-тадбир набуд). Поистине, замысел Всемогущего заключался в том, чтобы уберечь обширную землю Индии от злодейств тиранов и притеснений угнетателей и сделать ее местом благостного прихода священной личности, вечным троном поприща (тахтгах-и-абд дастгах) Его Величества Шахиншаха, Тени Аллаха; дабы многие тысячи добрых семян были посеяны на широких земных полях и наделах искренних. Иными словами, Аллах, Украшатель мира, явил победу, подобную этой под видом обстоятельств, которые могли бы послужить уроком и предупреждением мудрым, и тем самым заставил следовать путем совета и рассудительности. Не случись этой неприятности, завоевание Мавераннахра воспрепятствовало бы [торжеству] дела беззащитных жителей Индии; а наведение порядка в этом крае — пристанище паломников семи климатов — было бы похоронено за завесой отсрочки.
290
Итак, когда враги узнали об этом скверном [для падишахской армии] положении дел (т.е. об отступлении), они привели свои дела в порядок и начали преследование. Его Величество Джаханбани проявил великую отвагу и совершил подвиги, восхваление которых могло бы послужить примером среди величайших мировых сражений. В тех джунглях тигров войны пал, раненный стрелой, его пересекавший мир серый конь26, называемый тасарру-н-назирин27, что был подарен ему правителем Герата Мухаммад-ханом28 и на котором он [падишах] ездил. Хайдар Мухаммад ахта[беги] отдал властелину веры и власти [дин у дунья] собственного коня и был возвышен этой службой. Поскольку Божественное покровительство простиралось над сим троном Господина Верховной власти, [падишах] был препровожден в безопасное место. Большинство его сторонников при первых признаках неудачи начали позорно и трусливо разбегаться в разные стороны.
Вот имена старших военачальников войска: мирзы Хиндал и Сулейман, Карача-хан, Хаджи Мухаммад-хан, Тардибек-хан, Муним-хан, Хизр Ходжа султан29, Мухаммад Кули-хан Джалаир, Искандар-хан, Касим Хусейн-хан, Хайдар Мухаммад ахтабеги, Абд-ал-лах-хан Узбек, Хусейн Кули-хан мухрдар, Мухибб Али-хан, (сын) Мир Халифы, Сул-291 тан Хусейн-хан, Балту султан, Мусахиб бек, Шах Будаг-хан, Шахам Хан бек Джалаир, Шах Кули Паранджи, Мухаммад Касим мауджи, Ёатаф-ал-лах из Сихринда, Абд-ал-Ваххаб Ауджи30, Баки Мухаммад парванчи и Халдин31.
Спустя три дня Его Величество сделал привал у вершины ущелья Четырех источников32, где Мухаммад Кули Шейх Туркмен, вставший на верный путь33, присоединился к царскому войску, прослышав о его [приближении].
Оттуда Его Величество написал полное любви письмо Его Величеству Шахиншаху и благочестивым дамам, находившимся в Кабуле — обители мира, и отослал его с беком Мухаммадом Ахтабеги. Он также отправил дружественное послание Рашид-хану, правителю Кашгара, который всегда проявлял преданность и верность, сообщая ему о своем прибытии и о том, как его вероломный брат мирза Камран, в силу природного нрава, поднял пыль смуты над красотой согласия
