Онаприсела и спросила, неумело разыгрывая веселость:
–О чем это вы тут сплетничали?
–Простите, что пришлось побеспокоить вас в столь неудобное время, – сказалАллейн, – да еще когда вы не очень хорошо себя чувствуете, но мне хотелосьзадать вам один вопрос, миссис Кокбурн-Монфор.
–Мне? Сейчас? Какой?
–Зачем вы выстрелили из люгера, а потом бросили его в озеро?
Онаоткрыла рот, издала странный звук, неуместно напомнивший Аллейну миссис Чабб,но прежде, чем она успела что-либо сказать, вмешался Полковник:
–Заткнись, Крис. Это по моей части. Я сказал, заткнись.
Онповернулся к Аллейну. Стакан в его руке покачивался, но при этом, подумалАллейн, он в достаточной мере владел собой. Он принадлежал к числу тех запойныхпьяниц, которые редко напиваются по-настоящему. Удар, нанесенный Аллейном, былсилен, но Полковник его выдержал. Он сказал:
–Моя жена не станет отвечать ни на какие вопросы, пока мы не посоветуемся снашим адвокатом. Ваше предположение ни на чем не основано и совершено смехотворно.И до крайности оскорбительно. Вы еще не раз услышите об этом, Аллейн, не знаюкакой там у вас чин.
–Вот тут вы, боюсь, правы, – ответил Аллейн, – и не я один, вы тоже услышите. Нучто же, приятного вам вечера. Я, пожалуй, пойду.
IV
–А самое странное в этом маленьком эпизоде, братец Фокс, вот что: занимаясьлюбительским подслушиванием разговора Кокбурн-Монфора с мисс Ксеноклеей Санскрит,для краткости Ксенни, я поймал ее на бессмысленной по всем внешним признакамлжи. Рыцарственный полковник сказал: “Он – я то есть – и к тебе может прийти”,а она вместо того, чтобы ответить: “Уже приходил”, пробурчала: “Зачем?”. Как-тоне по товарищески получилось, вам не кажется?
–Если эта теплая компания, – сказал Фокс, тщательно подбирая слова, – я имею ввиду Полковника с супругой, Санскритов, господина Шеридана и Чабба, создалачто-то вроде клуба негроненавистников, и если, что представляетсявозможным, исходя из того, что большинство их присутствовало на приеме, а такжеиз поведения нашей дамы, если они причастны к смерти посла...
Оннабрал побольше воздуха в грудь.
–Ничего-ничего, я подожду, – вставил Аллейн.
–Я только хотел сказать, что с учетом всех обстоятельств не странно будет, еслиони теперь начнут с опаской коситься друг на друга.
Онтяжело вздохнул.
–С другой стороны, – произнес он, – и должен сказать, то, что мы знаем, заставляетменя склоняться к этой точке зрения, разгадка может оказаться вполне тривиальной.У охранника было копье, он им воспользовался, а уж что там в это время творилосьв окружающем мраке, к делу не относится.
–А как насчет миссис К-М и стрельбы из люгера в дамской уборной?
–О черт, – сказал Фокс.
–Вся история выглядит удивительно неопрятно, – сказал Аллейн.
–Я бы, пожалуй, прошелся еще раз по рубрикам, – предложил Фокс.
–Валяйте, вдруг польза будет, – сказал Аллейн.
–А, – сказал Фокс, оттопыривая большой палец. – А. Ситуация. Посолзаколот копьем. Копьеносец стоял сзади него в удобной для нанесения ударапозиции. Утверждает, что самого его вырубили, а копье отобрали. Что онневиновен. Б. Чабб. Бывший командос. Также стоял сзади. Член секретногообщества или кто они там такие. Предположительно ненавидит черных. Утверждает,что это его вырубил черный лакей. В. Миссис К-М. Стреляет,возможно, холостым патроном из окна дамского туалета. Зачем? Хочет отвлечьвнимание? Заставить Президента вскочить на ноги, чтобы его легче было ударитькопьем? Но кто должен нанести удар? Ерунда какая-то, – признал Фокс. – Если вих клубе одни расисты, станут они сговариваться с копьеносцем или лакеем? Отвечаю:навряд ли. Очень и очень навряд ли. И куда это нас приводит?
–Вот оно. Держитесь за стул, ребята.
–К Чаббу, – сказал Фокс. – Это приводит нас к Чаббу. А что, разве не так? Чабб,выполняя задание клуба, выводит из строя копейщика, закалывает посла, а потомуверяет, будто его самого вывели из строя и скрутили в бараний рог.
–Но черный лакей говорит, что споткнулся в темноте и нечаянно вцепился в Чабба.Если именно Чабб орудовал копьем, что отсюда следует?
–Ну и вцепился, и что? Споткнулся и на миг ухватился за Чабба.
–До того, как Чабб вывел из строя копейщика и овладел пикой, или после?
Налице Фокса появилось безутешное выражение.
–Нет, – признался он, – это мне тоже не нравится. Хотя, вообще-то, все сходится.Почти что.
–Ваше мужество, Фокс, делает вам честь. Продолжайте.
–Да мне, собственно, больше предложить нечего. Хотя, если взять чету Санскритов...По крайней мере, на него есть в архиве досье. Мошенничество, ворожба, наркотики,так вы, кажется, говорили. Был в Нгомбване крупным импортером, пока его невышвырнуло нынешнее правительство. И опять-таки, они состоят в этом клубе, еслимистер Уипплстоун не ошибся, говоря, что видел на них медальоны.
–Не только это, – сказал Аллейн.
Оноткрыл ящик своего стола и извлек на свет черную глиняную кошку.
–Полюбуйтесь, – сказал он, переворачивая фигурку.
Наее основании был выдавлен фирменный знак, волнистое Х.
–То же самое на обратной стороне медальонов, – сказал Аллейн. – Икс означает,видимо, “Ксеноклея”. Ксенни не только носит медальон, она их обжигает в своейгончарной печи, жирная ведьма.
–Вы того и гляди предъявите обвинение, а, мистер Аллейн? Вот только кому? И вчем?
–Это уж вы мне скажите. Но как бы ни обстояло дело с послом, пусть меня пинкамипрогонят по всем Каприкорнам, если я не откопаю что-нибудь против Санскритов.Какой только чуши нас с вами не учили – никогда-де не позволяйте себе обзаводитьсяличными пристрастиями. Разумеется мы ими обзаводимся, мы лишь научаемся непоказывать их.
–Ой, ну бросьте, мистер Аллейн! За вами такого никогда не водилось.
–Нет? Ладно, Фоксик, будем считать, что я заговорился. Но прекрасная Ксенни иБольшой Брат мне и впрямь отвратительны и я собираюсь внимательно к ним присмотреться.Послушайте, давайте сами навестим криминальный архив. Фреда Гибсона, когда онсобирал нужные ему сведения, детали не интересовали. Работу проделал один изего помощников. Ничего важного с точки зрения службы безопасности он не обнаружил,так что Фред, вероятно, сообщил мне не все подробности.
Ониотправились в архив и затребовали досье Санскрита.
–Как Фред и говорил, – сказал Аллейн. – Мошенничество, ворожба. Подозрения впричастности к торговле наркотиками. Все в прошлом, до того как он начал импортироватьгалантерею в Нгомбвану. И похоже, он нажил приличное состояние перед тем, какпришлось продать свое дело нгомбванцам.
