классических произведений. Вопреки утверждению Вербицкой, что ее самыми преданными читательницами были именно курсистки, только 5 % опрошенных отнесли Вербицкую к числу своих «любимых» писательниц, и то с оговорками. Не в восторге они были и от феминизма. Большинство исповедовало традиционные для интеллигенции ценности, в том числе цель служения обществу и «народу»[142]. Большинство феминисток также продвигали более консервативный взгляд на женскую сексуальность, чем тот, который воплотился в «новой» женщине. Одобряя саму возможность сексуального выбора, они тем не менее видели женщин в сексе скорее жертвами, чем субъектами. Мария Покровская, сторонница декриминализации абортов, пропагандировала не сексуальную свободу, а, напротив, «половую чистоту», и призывала мужчин тоже блюсти целомудрие. Русское общество защиты женщин продвигало еще более радикальное пуританство в вопросах секса. Созданное в 1900 году в рамках борьбы с «белым рабством» и состоящее из женщин высшего социального круга, Общество стремилось спасти девушек рабочего класса не только от «падения», но и от секса как такового[143].
Заключение
Несмотря на все усилия реакционных чиновников и опасения критиков-консерваторов, к началу Первой мировой войны казалось очевидным, что «новая женщина» пришла надолго. Во многом она была продуктом перемен, происходивших в России начиная с царствования Александра III. Расширение женского образования, рост рыночной экономики, новый акцент на собственном «я» и удовлетворении его потребностей подорвали основы патриархальной семьи сильнее, чем радикальная критика 1860–1870-х годов, хотя отголоски этой критики и продолжали звенеть в воздухе. Хотя многие расходились во мнениях относительно того, куда «новой женщине» следует направить свою энергию и как использовать собственное тело, но само ее право играть роль в обществе ставили под сомнение лишь самые консервативные из современников. Примечательно, что роли жены и матери в женском дискурсе в начале XX века играли минимальную роль, хотя после 1905 года эти темы зазвучали громче. В 1920-е годы, когда революция полностью изменит политический, но пока еще не культурный контекст, новое правительство будет всеми силами пытаться использовать «новую женщину» в своих целях и загнать джинна сексуальности обратно в бутылку.
Рекомендуемая литература
Edmondson L. H. Feminism in Russia, 1900–1917. Stanford, Calif.: Stanford University Press, 1984.
Добросовестное исследование возрождения и характера женского движения.
Engelstein L. Teh Keys to Happiness: Sex and the Search for Modernity in Fin-de-Siecle Russia. Ithaca, N. Y.: Cornell University Press, 1992.
Блестящее исследование роли пола и гендера в эволюции русской мысли.
Glickman R. Russian Factory Women: Workplace and Society, 1880–1914. Berkeley, Calif.: University of California Press, 1984.
Наиболее полное исследование деятельности женщин рабочего класса в 1905 году и позже.
Holmgren 1996 — Holmgren B. Gendering the Icon: Marketing Women Writers in Fin-de-Siecle Russia // Russia. Women. Culture / ed. Goscilo H. and Holmgren B. Bloomington, Ind.: Indiana University Press, 1996. P. 321–346.
Lindenmeyr 1993a — Lindenmeyr A. Maternalism and Child Welfare in Late Imperial Russia // Journal of Women’s History. 1993. N 5. P. 114–126.
Lindenmeyr A. Public Life, Private Virtues: Women in Russian Charity, 1762–1914 // Signs. 1993. Vol. 18. N 3. P. 562–591.
О женской благотворительной деятельности в указанный период.
McReynolds L. Teh Incomparable’ Anastasiia Vial’tseva and the Culture of Personality // Russia. Women. Culture / ed. Goscilo H., Holmgren B. Bloomington, Ind.: Indiana University Press, 1996. P. 273–294.
Исследование о популярной певице, ее культе и его значении.
Rabinowitz S. J. No Room of Her Own: Teh Early Life and Career of Liubov’ Gurevich // Russian Review. 1998. Vol. 57. N 2. P. 236–252.
Показательный портрет первой российской издательницы.
Ruane C. Clothes Shopping in Imperial Russia: Teh Development of a Consumer Culture // Journal of Social History. 1995. N 28. P. 765–782.
Сланская Е. В. День думского женщины-врача в С.-Петербурге: Рассказ женщины-врача Е. Сланской. СПб.: Амер. скоропеч., 1904.
Женщина-врач описывает свою практику лечения городской бедноты.
Вербицкая А. А. Ключи счастья. М.: Планета, 1993.
Глава 7
Война и революция
Начало Первой мировой войны в августе 1914 года подготовило почву для революции и глубоких преобразований, которые большевики предприняли после 1917 года. Миллионы мужчин ушли на фронт. К концу 1916 года число призванных на военную службу достигло ошеломляющей цифры в 14 600 000 человек. В это число входили молодые мужчины, единственные кормильцы своих семей. Чуть менее половины (47,8 %) трудоспособного сельского мужского населения было призвано на фронт; около трети всех крестьянских хозяйств осталось без работников. Унеся миллионы мужских жизней, Первая мировая война изменила жизнь женщин. Она пошатнула гендерную иерархию и впервые вынудила тысячи, если не миллионы женщин выйти на работу. Значительно расширившаяся роль женщин на общественной арене подкрепила их претензии на равные гражданские права. Однако большинству российских женщин война и ее революционные последствия принесли не новые возможности, а дополнительные тяготы.
Первая мировая война и женщины
Если когда-либо образованная российская элита чувствовала себя «частью Отечества», так это в начале Первой мировой войны. Большинство женщин из среднего и высшего классов были захвачены общей вспышкой патриотического рвения. Среди них были и феминистки, которые когда-то называли себя пацифистками. К примеру, умеренный феминистский журнал «Женское дело» с самого начала принял тон возвышенного патриотизма, призывая женщин в дни испытаний исполнять свой «великий долг» и «священные женские обязанности», помня, что потеря на войне мужей и сыновей — это «священная жертва за наши грехи, принесенная на алтарь Отечества» [Edmondson 1984: 160].
Тысячи женщин стремились внести свой вклад в общее дело в роли сестер милосердия. Некоторых толкало на это не только чувство долга перед Отечеством, но и поиски приключений. По воспоминаниям жительницы Чернигова Надежды Якушевой, практически в каждой образованной семье дочери, если у них не было необходимости зарабатывать на жизнь, шли добровольцами в госпитали[144]. В первые месяцы войны в добровольцы стремилось столько женщин, что многим приходилось отказывать. Даже женщины императорской семьи носили форму сестер милосердия. Императрица Александра и ее дочери стали сестрами милосердия в Царскосельском дворцовом госпитале, помогали во время операций и перевязывали раненых. О великой княжне Ольге Александровне, невестке императрицы, служившей рядовой сестрой милосердия в госпитале в Ровно, в безопасном тылу, в «Петроградской газете» восторженно писали, что она ухаживает за ранеными, не зная «ни дня ни ночи»[145].
Женское участие в войне отчасти размывало гендерные границы. На фронте женщинам часто приходилось проявлять храбрость и твердость — качества, которые среди их современников считались мужскими. Готовясь к отъезду на фронт, Лидия Захарова, дама из высшего общества, приобрела пару крепких крестьянских сапог и мужскую кожаную куртку. По ее признанию, она сама не знала, радоваться или печалиться тому, что женского в ней остается все меньше[146]. На
