объяснять, что сэр Дензил самая подходящая партия для моей племянницы. Этого брака желают ее родные, а жениха добрее и внимательнее сэра Дензила не найти. Однако из-за детской боязливости на нее нашло временное помрачение.
— Для девушки вполне естественно искать убежища там, где она была счастлива ребенком, — перебил Чиффинч. — К тому же вы нашли доказательства, не правда ли, мадам?
— Не я, сэр, а господин Марвуд.
— Бумага, — сообразил я. — В сундуке Лейна. «Колдридж. ПСП».
Госпожа Олдерли кивнула:
— Эти слова написаны рукой другого слуги — негодяя Джема. Вы правильно догадались. Должно быть, Лейн залез в сундук Джема и взял бумагу.
— И шесть гиней в придачу, — напомнил я.
— Вымогательство, — кивнул Чиффинч. — Лейн, видимо, узнал, что госпожа Ловетт готовит побег, и требовал денег за молчание. Девушка подкупила его, чтобы держал рот на замке. Но Джем решил обеспечить молчание Лейна способом понадежнее и заманил его в собор Святого Павла. В тот вечер царил такой переполох, что скрыть убийство не составило труда. Один удар кинжалом — и готово дело.
— Но убивать человека из-за такой безделицы…
Чиффинч жестом остановил меня:
— В убийцу вселился бес. Если примем за данность, что Лейна убил Джем, это многое объясняет, и нападение на вашего пасынка в том числе. Природа наделила Джема злобным нравом, к тому же он был фанатично предан госпоже Ловетт.
— Разумеется, моя племянница ни о чем не подозревала, — вставила госпожа Олдерли.
Я молчал. Чиффинч глядел на меня большими влажными глазами. Я вспомнил тощего мужчину в лохмотьях, которого на моих глазах забили до смерти во дворе Барнабас-плейс. Тогда он не показался мне злобным, но, может быть, плеть укрощает кого угодно.
— Вот, пожалуйста, Марвуд. — Чиффинч заговорил медленнее, будто стараясь придать своим словам больший вес. — Теперь вам известно все.
— Господин Марвуд, вы должны съездить в Колдридж и проверить, там ли Кэтрин, — произнесла госпожа Олдерли, устремив на меня проникновенный взгляд. — Насколько мне известно, поместье сдано в аренду, но, может быть, она скрывается у кого-то из друзей детства или старых слуг. Скажите ей, что вас прислала я и что мы всё ей прощаем. Верните Кэтрин домой. Убедите ее, но, если будет упрямиться, заставьте. Можете нанять для Кэтрин компаньонку, чтобы сопровождала ее в дороге. Господин Чиффинч снабдит вас и деньгами, и доверительными письмами.
— Есть одно осложнение, — прибавил Чиффинч. — Возможно, разыскивая госпожу Ловетт, вы наткнетесь и на ее отца. — Он устремил на меня внимательный взгляд и, должно быть, заметил, что я озадачен. — Томаса Ловетта, — пояснил он. — Цареубийцу. В таком случае вы должны будете на некоторое время забыть о девушке. Без промедления сообщите о Ловетте властям, чтобы его схватили.
Чиффинч отбыл по делам и оставил нас с госпожой Олдерли наедине. Мы сидели молча, оба погруженные в свои мысли.
— Кэтрин — странная девушка, господин Марвуд, — через некоторое время проговорила госпожа Олдерли. — Ростом мала, как ребенок, да и в характере детского больше, чем женского. Видно, отцовское влияние сказывается.
— Она тоже из «пятых монархистов»?
— Ничего подобного. Их объединяет кое-что другое. Томас Ловетт — мастер-каменщик, он пошел по стопам своего отца. При старом короле его работу очень ценили. В молодости Ловетт совершил путешествие на континент и там познакомился с новомодными веяниями. Сам господин Иниго Джонс был о нем высокого мнения. Вот и у Кэтрин к этому делу душа лежит. К грубому строительному ремеслу.
— Женщина не в состоянии орудовать резцом, — возразил я. — Она ведь не может стать каменщиком, как ее отец. Что за абсурдная мысль!
— Полагаю, женщина способна работать резцом так же, как и любой человек, — к моему удивлению, парировала госпожа Олдерли. — Если, конечно, пожелает опуститься до такой грязной работы. Но я имела в виду другое. В Барнабас-плейс Кэтрин с утра до вечера рисовала планы и эскизы зданий. Не при нас, разумеется, только когда оставалась одна. Как-то я застала ее за этим занятием. А горничная принесла мне листы бумаги, которые выбросила моя племянница. Кажется, в Колдридже тетушка Кэтрин поощряла это ее увлечение. Это все, конечно, воздушные замки, однако причуда безобидная, хотя сомневаюсь, что сэр Дензил одобрит подобное занятие. Что за странные, неженственные вкусы! Кэтрин выглядит как ребенок, а рассуждает как мужчина. Откровенно говоря, мне кажется, что племянница была бы счастливей, родись она мальчиком.
Глава 23
— Слышал, вчера вы побывали в Колыбельном переулке, — произнес господин Уильямсон. — Об этом мне сказал господин Чиффинч.
Я уловил в его голосе необычную интонацию. Его лицо, как и всегда, напоминало неподвижную маску, но я почувствовал, что в наших взаимоотношениях что-то изменилось.
— Рассказывают, дом прелестен, — продолжил Уильямсон. — К счастью, Пожар пощадил его. В новых комнатах богатая обстановка?
— Да, сэр. С улицы дом не отличается от всех прочих, но внутреннее убранство поражает. Мне показалось, будто я случайно забрел в Уайтхолл.
— Ничего удивительного, учитывая, кому госпожа Олдерли сдает этот дом, — нахмурившись, произнес Уильямсон. Увидев по моему лицу, что я не имею представления, о ком речь, начальник прибавил: — Господину Чиффинчу, кому же еще? Вы разве не знали?
Я понял намек Уильямсона не столько по словам, сколько по его сдержанной улыбке. Вряд ли самому господину Чиффинчу требуется роскошно обставленный дом в Сити. Но его августейший господин — совсем другое дело.
— У госпожи Олдерли есть связи при дворе, — продолжил Уильямсон. — Ее первый супруг, сэр Уильям Квинси, последовал за королем в изгнание. — Еще одна сдержанная улыбка. — И леди Квинси тоже, она ведь тогда была известна под этим именем. Но перед самой Реставрацией сэр Уильям умер. Король не забыл молодую вдову своего верного друга.
Слова Уильямсона звучали благопристойно, но за ними в темных глубинах скрывалось множество дополнительных смыслов. Насколько далеко преданность изгнанному монарху заставила зайти леди Квинси? Я отдавал себе отчет в том, что она весьма привлекательна, а король большой ценитель женских прелестей. Возможно, после кончины первого супруга король предложил ее в качестве невесты своему покорному и к тому же весьма обеспеченному подданному в лице господина Олдерли? Ну а что касается дома в Колыбельном переулке, нетрудно представить, для чего король и господин Чиффинч используют с виду неприметную, но роскошную резиденцию в Сити, вдали от любопытных глаз и длинных языков Уайтхолла.
— Господин Чиффинч просил, чтобы я на несколько дней отпустил
