Глава 1
Куда бы я ни кинула взгляд, всюду мне мерещилась эта женщина. Ее называли исключительно привлекательной, даже красивой. Вот уж не сказала бы.
Конечно, всякий раз это была не она, а очередная брюнетка за прилавком, которая торговала перчатками или парфюмерией и старалась подать себя с лучшей стороны. Но всякий раз ее образ, возникавший в моем воображении, оставлял шрам у меня на сердце. Я запрещала себе думать об этой женщине, притворялась, что ее просто не существует, но стоило другой брюнетке с бледным личиком попасться мне на глаза, как опять я чувствовала тупую боль в груди и мне становилось тошно.
Когда я только-только влюбилась в Арчи, я сравнивала это чувство с белой голубкой, стремившейся вырваться из моего сердца. Теперь же, когда его взгляд был прикован к этой дряни, мне казалось, что голубку душит ожерелье из колючей проволоки и она медленно околевает.
Прозвучавшие вдали звуки духового оркестра, игравшего рождественский гимн, на миг приподняли мое настроение. Я очень любила Рождество и была твердо намерена сделать праздник в этом году таким же радостным, как всегда, – хотя бы ради Розалинды.
Я подошла к прилавку с куклами. На меня смотрело множество белых, как китайский фарфор, лиц с безжизненными голубыми глазами. Я взяла куклу с соломенными волосами и провела пальцем по ее гладкой бледной щеке. Забавно, что я назвала свою дочь в честь куклы, которая была у меня в детстве. Кукла нравилась мне, хотя я редко с ней играла: уже тогда мне больше хотелось сочинять всевозможные истории. Розалинда не унаследовала моего неудержимого воображения, и это, возможно, к лучшему, поскольку оно хоть и имеет определенные плюсы, вместе с тем порядком выматывает меня и делает почти несчастной.
Я положила куклу на прилавок, собираясь взять ее черноволосую двойняшку, с глазами, похожими на крупную ежевику, и вдруг почувствовала покалывание у основания черепа. По шее побежали мурашки, меня пробрала дрожь. Я оглянулась, думая, что кто-то наблюдает за мной, но встретила только доброжелательные взгляды пожилых дам в нарядных твидовых пальто. Я успокоилась, уверенная, что в универмаге «Арми энд нейви сторз» у вокзала Виктория не может случиться ничего страшного.
Этот магазин был знаком мне с детства: мы с бабушкой приходили сюда покупать ленты и пуговицы. После этого бабушка всегда угощала меня восхитительным земляничным мороженым. Но сейчас происходило что-то совершенно невозможное: я физически ощущала опасность. Во рту пересохло, горло болезненно сжалось, дыхание участилось. Я ослабила тугой воротничок блузки, но это не помогло. Меня не покидало чувство, будто кто-то следит за мной и хочет причинить мне вред.
Маленькой девочкой я страдала от ночных кошмаров, в которых мне являлся Вооруженный бандит. Маме и сестре Мэдж я говорила, что он выглядит как французский солдат с мушкетом. Но боялась я не мушкета, меня пугало что-то в самом человеке, в его характере. Он был воплощением зла, а я уже тогда понимала, что зло – реальная сила.
Иногда мне снилось, что я сижу за обеденным столом в Эшфилде, нашем доме в Торки, и, подняв голову, вижу, что злой дух бандита проник в тело моей мамы или Мэдж. И сейчас мне казалось, что я ощущаю на своей шее его горячее кисловатое дыхание.
Я взяла свои вещи и, будто кот, почуявший опасность, направилась медленной, осторожной походкой к выходу на Виктория-стрит. Холодный декабрьский воздух пахнул мне в лицо и принес некоторое облегчение. Я старалась не нервничать и не озираться, но руки у меня дрожали, сухость во рту не проходила.
Разумеется, ощущение опасности, которое я испытывала в магазине и на улице, не могло быть исключительно игрой воображения. Однако я со стыдом вспомнила давний случай с чеком. Я тогда разбирала вещи в Эшфилде, доме моей матери, после ее смерти. Устав возиться по десять-одиннадцать часов в день с сундуками, набитыми памятными семейными безделушками, изъеденной молью одеждой и грудами бабушкиных платьев, которые напоминали мне о детстве и грозили насовсем перенести меня в прошлое, я, должно быть, на миг утратила чувство реальности. Мне надо было подписать чек, и моя рука вывела имя Бланш Амори, героини романа Теккерея «Пенденнис». Что тогда на меня нашло? Может быть, и теперь происходило то же самое? Неужели я теряю связь с окружающим миром? Это была пугающая мысль.
Я попыталась сделать пару глубоких вдохов, но мою грудь словно тисками сдавило. Ужасное предчувствие продолжало терзать меня. Мне хотелось вернуться в надежную и комфортную атмосферу «Форума», моего клуба на Гайд-Парк-Корнер. Но я боялась, что Вооруженный бандит последует туда за мной. Шагая нарочито медленно, я пошла по Виктория-стрит в сторону метро. У входа на станцию прохожих стало больше. Мне казалось, что у меня вот-вот подкосятся ноги, но страх гнал меня вперед. К счастью, на станции было многолюдно, и я затерялась в толпе. Все время оглядываясь, я купила билет и спустилась в темные лондонские недра. Я была уверена, что ускользнула от преследователя. Вдохнув прокопченный воздух, я почувствовала себя в безопасности и успокоилась.
Некоторые из моих светских знакомых в Саннингдейле удивлялись тому, что я люблю ездить в метро. Однако оно служит богатым источником материала для меня, там встречается много любопытных лиц, своеобразных характеров, да и сама обстановка как нельзя лучше подходит для придумывания замысловатых эпизодов. Примером может служить «Человек в коричневом костюме». Сюжет книги довольно дурацкий, но она пользуется успехом у публики – несомненно, потому, что начинается с драматической завязки на станции «Гайд-Парк-Корнер».
