— Перестаньте, а не то все погубите. Это только начало.
— Почему, почему бы нам не ударить прямо сейчас? — непрестанно спрашивают парни. — Посмотри на людей. Ни один из них не выдаст. Все только и ждут, что нашего слова. Позови, и каждый будет с нами. Почему Рош не дает команды?
Иоиль прислал гонца из города — предупредить, что римляне копят силы. Из Тивериады пришло пешее подразделение — усилить гарнизон. На дорогах удвоили патрули. Даже в селении появились незнакомые легионеры. Прохаживаются без видимой цели туда и сюда, глаза внимательно глядят из-под надвинутых на лоб шлемов. Даниил приказал — больше никаких забав. Мальчишки, сердясь на запрет, с хмурым видом бродят по улицам селения. Кажется, взрыва не миновать.
Как-то утром пастух спустился с предгорий, рассказал — три отары овец угнаны и забиты. Чуть позже двое поселян постучались в кузницу к Даниилу.
— Говорят, ты можешь передать словечко-другое Рошу.
Даниил молчит.
— Если так, скажи ему — пора оставить наших овец в покое.
— Что, пары баранов пожалели тому, кто жизнь готов положить за вашу свободу? — тихим, ровным голосом спрашивает кузнец.
— Мы уже по горло сыты его свободой. Он-то там в горах свободен. Его подати не душат, не выжимают досуха каждый год. Он забавляется, дразнит римлян, а наказания сыплются на наши головы. Ради всех пророков, если тебе дорог этот твой герой и спаситель, предупреди его. А с нас довольно.
Еще два дня спустя владелец поля вокруг дозорной башни решил перебраться туда со всей семьей и к ужасу своему обнаружил, что поле, а вместе с ним и почти созревший урожай, так потоптаны, что почти ничего и не осталось.
В смятении Даниил поднялся в горы предупредить Роша, но вожак только расхохотался ему в лицо.
— Они тени своей боятся, вот и все. Какой от них еще прок — пусть работают, кто-то же должен кормить храбрых воинов.
— Сельчане доведены до последней крайности, — снова повторил юноша. — Сами защитить себя не могут, останется только взывать к центуриону, пусть поможет, пришлет легионеров.
— Пускай приходят, то-то будет забава. Пора им попробовать горы на вкус. Боюсь, они, правда, зубы пообломают.
Даниил вернулся домой, но спокойнее на душе у него не стало.
Надо торопиться, в отчаянье думал он. Скоро все селение обернется против нас. Придет долгожданный день, а за нами никто не последует.
Глава 18
Был последний день месяца Элул. Уже вечерело, когда Даниил, оторвавшись от работы, увидел путника, торопливо шагающего по дороге. Голова замотана в тюрбан. Поспешность выдает — случилась беда. Даниил отложил молот. Только когда незнакомец подошел к дверям и сдвинул тюрбан со лба, кузнец узнал Мальтаку. Такой он ее себе представить не мог — убитая горем, лицо посерело, потные волосы прилипли ко лбу.
— Даниил, — выдохнула девочка. — Они взяли Иоиля!
— Солдаты?
— Да. Я чувствовала… я знала, этим все кончится. Что нам теперь делать?
Сердце упало.
«Я тоже знал, с самого начала», — подумал он.
— Где он?
— В гарнизоне. Вчера не вернулся домой. Утром я побежала к пристани, и там его нет. Везде искала. Пошла к Кемуилу, он ухитрился все разузнать. Пятеро рабов в доме центуриона попали под подозрение. Вчера их всех выпороли. А когда появился Иоиль, взяли и его.
— Что еще узнал Кемуил?
— Завтра утром они отправляют пленников на восток. Иоиля вместе с остальными. Это же не галеры? Даниил… брат не выживет на галерах… он…
Сам в ужасе, кузнец понял — девочка сейчас потеряет сознание. Шагнул к ней, коснулся плеча:
— Рош знает, что делать, он что-нибудь придумает.
Его прикосновение словно что-то открыло — Така безудержно разрыдалась, закрывая ладонями лицо.
«Она держалась всю ночь и весь день, — подумал юноша. — Ела она что-нибудь?»
Через открытую дверь он заметил в комнате Лию. Девочка, не шевелясь, стояла у ткацкого станка. Понимает она, что случилось? Полуобняв Таку, подвел ее к сестре:
— Позаботься о ней. Я иду в горы.
Лия шагнула вперед, распахнула объятья, Мальтака прильнула к подруге. Золотистая головка склонилась над темной.
Два часа спустя Даниил ворвался в пещеру. Потрескивает костер, запах жареной баранины витает в воздухе. Обитатели пещеры лежат на земле вокруг костра, кто-то лениво поднял голову. У входа в пещеру Рош, сидит, точит кинжал с дорогой, слоновой кости рукояткой. Слушает Даниила, но, кажется, больше занят лезвием ножа, чем новостями, которые принес расстроенный юноша..
— Слишком самоуверенным стал, — буркнул в конце концов вожак.
— Они не знают, кто он, — повторил Даниил. — Иоиль никогда не упоминал об отце. Они думают — он простой рыбак. Никто не ждет нападения.
— Нападения? О чем ты таком толкуешь?
— Если двигаться быстро, нам удастся напасть на них по дороге.
— Нам?
— Мы все тебе поможем, можешь на нас рассчитывать.
— Говори за себя. Я тут не при чем.
— Иоиль пошел туда по твоему приказу, — гнев алой вспышкой застлал глаза Даниила. — Ты за него отвечаешь!
Рош продолжал точить лезвие:
— В горах каждый отвечает сам за себя. Иоиль тоже.
Даниил старался сдержать гнев, говорить спокойней:
— Послушай, Рош, мы ввосьмером отбили Самсона.
— Отбить у римлян? Думай своей башкой! Мы забрали Самсона у паршивых торговцев. Римские солдаты — другое дело.
В отчаянье Даниил изменил тактику:
— Иоиль нам нужен.
— Нужен? Он сглупил — и попался. Думаешь, я тебе дам восьмерых — да хоть и одного — на такое дело?
Больше Даниил сдерживаться не в силах:
— Ты его использовал, а теперь пусть пропадает? Даже не попытаешься…
— Я тебя давно предупреждал, — вожак бросил косой взгляд на юношу, в голосе угроза. — Есть в тебе эта слабинка — мягкость твоя. Пока не избавишься от нее, не будет пользы для дела.
Внезапно алый туман перед глазами исчез, Даниил ясно и здраво взглянул на того, кто столько лет был его вождем и кумиром. Грубое лицо, нечесаная, грязная борода. Крепко сжатые, безжалостные губы, расчетливые, маленькие глазки. Перед ним человек, которого он раньше никогда не видел.
— Дело! — в отчаянье выдохнул Даниил. — Что ты знаешь о деле?
— Поосторожней, ты… — злоба исказила лицо вожака.
— Нечего мне угрожать. Ты мне теперь не указ. Я больше не твой человек.
