Но женская иррациональность инстинктивно загнала эти мысли в самую глубину подсознания, и Леонида просто отключилась от них. Как и от Сергея. Отныне этот человек не существовал для нее. Она не собиралась больше ни думать о нем, ни замечать его.
Сергей же, наоборот, ни на минуту не прекращал думать о Леониде. Произошедшая трагедия потрясла его не меньше, чем ее. Мысли, уже было успокоившиеся, снова пришли в смятение. Он не понимал, что происходит. Он оказался в центре диких событий и был абсолютно беспомощен, что злило его больше всего. Ему казалось, что он несется в машине, потерявшей управление: впереди, уже показался поворот, а автомобиль не подчиняется ему… Что значат последние происшествия? Имеют ли они отношение к его заданию или же здесь происходит что-то совсем другое? Но что? И как ему быть? Честно говоря, он сомневался, стоит ли ему ввязываться в эту темную историю, но были две вещи, от которых он не мог отмахнуться.
Первое — это Алексей и его поручение. Вероятность того, что происходящее все-таки связано с загадочным брачным аферистом, существовала. Хотя бы потому, что все погибшие (за исключением Инессы Казимировны, конечно) были женихами, то есть все это дело, хочешь не хочешь, имело матримониальную основу.
Второе — Леонида. После того, что произошло на яхте, она перестала быть для Сергея абстрактной посторонней женщиной. Невидимые нити связали их, он чувствовал, что она стала близка и небезразлична ему. Нельзя сказать, чтобы это очень радовало, наоборот, ему было неуютно и страшновато — он вступил на зыбкую почву, где никогда не чувствовал себя уверенно. Неприятно было и то, что он нарушил данный самому себе после второго развода зарок и, похоже, снова попался. Однако теперь он был уже бессилен. Если раньше он смог бы справиться с собой, то сейчас чувствовал, что увяз слишком глубоко, — хотя бы потому, что эта дамочка два дня не выходила у него из головы. К тому же, как ни крути, она спасла ему жизнь.
И вот эти два обстоятельства удерживали Сергея от того, чтобы махнуть на все рукой и вернуться в Москву.
А раз так, значит, надо действовать. Он понял, что местная полиция относится к происходящему гораздо спокойнее, чем, как ему казалось, следовало бы в данной ситуации. Если бы он проводил расследование, то ни за что не оставил бы без внимания такое количество подозрительных несчастных случаев! Он бы непременно попытался найти между ними связь. А когда он лишь заикнулся об этом, офицер только покивал головой с задумчивым видом.
— У нас такое часто бывает, — перевел Анвар его слова, — особенно с туристами из России. Излишнее количество алкоголя, голова дурманится, чувство опасности притупляется… А у нас тут — горы, море, пещеры, землетрясения, террористы, женщины — места опасные, расслабляться нельзя.
Сергей попытался было возразить, что в крови погибших наверняка не было никакого алкоголя, но прошибить офицера было невозможно.
— Аллах дал, Аллах взял. С этим затмением у нас по всему побережью статистика плохая, — таков был ответ полицейского.
Сергею удалось подслушать допрос Леониды — так он узнал о пропаже старого блокнота покойного. Сама допрашиваемая, так же, как, по всей видимости, и полиция, не придала этому факту особого значения — ведь, кроме исписанного блокнота, больше ничего из вещей не пропало. Цел был и новый, только что начатый — его обнаружили в кармане рубашки.
Убитым голосом женщина рассказала, что ее погибший жених уже однажды терял свой блокнот, она сама помогала ему искать его, а потом выяснилось, что он просто куда-то его засунул и позабыл куда. Так же, по-видимому, произошло и на этот раз.
Закончив дознание, полиция отбыла, забрав с собой Исмаила, его винтовку и ключ от его комнаты.
Вот так Сергей остался один на один со своими подозрениями. Он хотел сам поговорить с Леонидой, в первую очередь для того, чтобы утешить ее, — он не мог забыть гримасы ужаса на ее лице при виде трупа жениха. Не каждая женщина выдержит такое. Еще бы, в один день — стать почти свидетельницей страшной кончины пожилой женщины, чуть-чуть самой не погибнуть в волнах разбушевавшегося моря и, вечером, «на закуску», обнаружить у себя в номере труп жениха, свадьба с которым должна была состояться через день!
Он понимал ее состояние и сочувствовал ей, но ему нужно было обязательно расспросить Леониду о привычках ее жениха. Во время допроса об этом упоминалось как-то вскользь, мимоходом, видимо, уже тогда полиция остановилась на версии «неосторожного обращения», и все, что рассказывала женщина, укладывалось в эту версию. Однако самому Сергею все еще было непонятно, почему рядом с погибшим валялась табуретка. Судя по тем замерам и подсчетам, которые производила полиция, там решили, что, случайно выстрелив в себя, покойный упал с табуретки. (За работой полиции Сергей следил через незакрытую дверь, из номера напротив — ради такого случая он даже срочно переехал туда. И вовремя успел — на следующий день прибыла целая группа туристов, и почти все номера в отеле оказались занятыми.) Но сам Сергей прекрасно помнил, что, когда он в первый раз обыскивал номер Леониды, никакой табуретки там не было! Откуда она взялась? Принесла ли ее Леонида, или же ее жених, переезжая к нареченной, захватил с собой еще и табуретку? Это было странно, очень странно. Табуретка не давала Сергею покоя, он чувствовал, что этот незатейливый предмет мебели может играть важную роль. Но какую?
Вскоре он убедился в том, что был прав. Так как теперь он жил напротив Леониды, ему удалось постоянно держать дверь ее номера в поле зрения. Это было непросто — на время затворничества женщины ему пришлось тоже постоянно находиться в своем номере, да еще с приоткрытой дверью, а для того, чтобы лучше видеть и слышать, он даже переставил кровать. Зато его вынужденные неудобства были не напрасны, и его терпение скоро было вознаграждено — ранним утром в четверг его чуткий сон был прерван надсадным скрипом Леонидиной двери — да, хотя Анвар и смазал ее, но, видимо, не очень старательно — дверь все еще скрипела. Этого звука оказалось достаточно, чтобы Сергей вскочил, как по тревоге, осторожно выглянул в полутемный коридор и увидел спину удаляющейся Леониды.
Остальное было делом техники. Он, даже не одеваясь, выскочил из комнаты с табуреткой в руках и проник в номер ушедшей женщины. Да, он провел скрупулезную подготовительную работу — табурет был тот самый, что валялся рядом с трупом. Тогда, под шумок, после ухода полиции Сергей утащил его к себе: он боялся, что Леонида просто выставит из комнаты этот зловещий предмет, и потом найти его будет трудно. Некоторое время он волновался, что Леонида может заметить пропажу, однако убитая горем женщина пребывала в такой прострации, что ничего вокруг не замечала — ни исчезновения табурета, ни постоянно приоткрытой двери номера напротив. А ключ от номера Леониды Сергей предусмотрительно хранил еще с того времени, когда осматривал ее комнату в первый раз.
Что ж, теперь он был во всеоружии. Он не знал, куда она ушла и надолго ли, поэтому действовать ему нужно было быстро. Но приставить табурет к стене и встать на него любой человек смог бы за считаные доли секунды.
Он знал, что в момент своей смерти Семен Самуилович стоял на табурете. И вот теперь Сергей гадал, зачем старичку понадобилось это.
