– Прошу тебя, Мило, останься здесь. Не ходи со мной. Если Лукас во дворце…
– Мы вместе встретимся с ним лицом к лицу, – прервал его юноша. – Мы с тобой напарники, одна команда. Вопреки всем нашим былым разногласиям у нас с тобой теперь общие друзья и общие враги. Это Бренн свел тогда нас на берегу Редвайн, у сожженного Брея. Свел навсегда, чтобы мы больше не разлучались.
– Бренн, говоришь? Особые виды у него на нас с тобой? Ну-ну, не стану с тобой спорить, – сказал Трент. – Только давай договоримся так. Если вдруг окажется, что в божественном плане Бренна что-то пошло не так, беги, Мило. Если меня убьют, беги и не останавливайся, пока не добежишь до своих. Ты меня понял? Обещаешь?
Юноша ничего не ответил, сосредоточенно обдумывал слова напарника.
– Ладно, пойдем посмотрим, что там творится, – сказал Трент. – Внимательно под ноги смотри, Мило. Не наделай шума ненароком.
И, стараясь держаться в падающей от стен тени, они вдвоем двинулись через двор ко входу в погруженный в зловещую тишину Хеджмур Хаус.
Следы Диких Волков были заметны повсюду. Воздух в особняке густо пропитался их запахом, широкие коридоры некогда величественного дома были завалены останками жертв кровожадных дикарей. Ковры покрыты темными жуткими пятнами, гобелены и картины сорваны со стен, разодраны в клочья, сброшены на пол. На каждом углу – новые следы бессмысленной и беспощадной жестокости Диких Волков. Трент и Мило двигались бесшумно, осторожно, не издавая ни звука. Время от времени Рыцарь Волка оборачивался назад, с удовольствием отмечая, что юный Олень держится молодцом, сосредоточенно шагает вперед, не отвлекаясь на окружавшие их страшные вещи.
Несомненно, от вида главного зала у его посетителей когда-то захватывало дух. Стены здесь были покрыты темными красивыми панелями из орехового дерева, доходившими до самого сводчатого потолка, отчего зал напоминал огромный великолепный охотничий домик, однако теперь все здесь было разгромлено так, что действительно захватывало дух, но не от красоты, а от мерзости запустения. В дальнем конце полутемного зала находился громадный камин, потрескивавшее в нем пламя служило единственным источником света. Дымоход был забит, поэтому черный дым не уходил вверх, но выкатывался прямо в зал и клубами поднимался к потолку.
Не забыли варвары и ореховые стены зала, к ним были прибиты жуткие трофеи – куски разорванных тел тех, кому не повезло оказаться врагом новых хозяев этого дома.
В центре зала протянулся громадный стол, и на всех приставленных к нему стульях сидели бастийские солдаты в золотых шлемах. В первую секунду Трент испугался, решив, что они попали на заседание военного совета или что-то в этом роде, но тут же понял, что никто из сидящих за столом не шевелится. Когда глаза Трента немного привыкли к полутьме, он рассмотрел на амуниции солдат темные пятна крови. Многие золотошлемники удерживались на своих стульях только потому, что были приколоты мечами к их деревянным спинкам, как насаженные на иголку жуки. Другие солдаты повалились вперед и сидели, уткнувшись лицами в стоящие перед ними пустые тарелки. Всего же за столом насчитывалось около двух десятков бойцов, а в целом вся картина напоминала обед в кукольном домике. Монотонно гудели мухи – у них-то обед был самым настоящим, не игрушечным.
– Выйдите на свет.
Его голос Трент услышал впервые, хотя когда-то служил ему и даже присягал в верности отцу говорившего в тот день, когда по собственной глупости вступал в ряды Красных плащей. Гвардейцем Льва Трент стал, ошибочно поверив в то, что его сводный брат, Дрю Ферран, – чудовище, которому он хотел отомстить за смерть матери.
Как же он был не прав тогда! Чудовищами были Львы, все они. Мать Трента убил лорд-крыса и сделал это по приказу короля Леопольда. А теперь перед Трентом во главе жуткого стола спиной к камину сидел сын покойного короля, новый правитель Лукас в низко надвинутой на лоб железной короне.
– Вы что, не повинуетесь приказу своего короля? Подойдите сюда, я желаю видеть своих подданных!
Трент оглянулся по сторонам, повел взглядом поверх сидящих за столом мертвых солдат в золотых шлемах. Диких Волков в зале не было. На охоту отправились, быть может? День клонился к вечеру, сгущались сумерки. Или спят, забившись по темным углам, как те твари, с которыми им уже доводилось столкнуться? Сердце тревожно, часто забилось в груди Трента. Если они оказались с королем один на один, у него, пожалуй, есть шанс. Трент беззвучно вытащил из ножен свой меч Вольфсхед, оглянулся назад, на застывшего с испуганной улыбкой на лице Мило. Мальчик оказался прав, это судьба. Бренну угодно, чтобы с этим было покончено.
– Ты мне не король, Лукас, – сказал Трент, выходя вперед. Мило последовал за ним. Юный Олень из Стормдейла уже начал трансформироваться, на лбу у него появились рога.
– Ты без приглашения явился в мою загородную резиденцию и при этом собираешься разговаривать со мной в таком тоне? – воскликнул юный Лев. Голос у него звучал грозно и гневно, однако сам король сидел за столом, обмякнув и низко опустив плечи, совсем как окружавшие его мертвые бастийцы.
– Я собираюсь не только разговаривать с тобой в таком тоне, урод сумасшедший.
Трент вспрыгнул на стол и побежал по нему вперед среди мертвых тел, расталкивая ногами тарелки. Он летел вперед, подгоняемый накопившейся в нем за долгие месяцы жаждой мести, отведя назад свой меч, которым готов был нанести смертельный удар сидевшему на другом конце стола врагу. Мать и отец Трента погибли, Гретхен похитили у него Дикие Волки, его брат находится неизвестно где – и все это по милости Лукаса и его семейки.
Теперь пришло время поквитаться с этим чудовищем за последнего Серого Волка из Вестланда.
– Осторожно, Трент! – крикнул Мило.
Трент подпрыгнул, высоко занеся над головой меч, готовый отрубить королю голову, но в этот миг Лукас резко выпрямился и откинулся на спинку своего стула. В последний момент Трент увидел спрятанный на коленях Лукаса короткий арбалет. Прозвенела тетива, и стрела ударила в грудь Тренту. Король проворно отскочил в сторону, Трент врезался в опустевший стул, разнес его в щепки и свалился перед самым камином. Крича от боли, Рыцарь Волка схватился рукой за стрелу, пробившую его броню на правой стороне груди.
– Трент? – сказал Лев. – Трент Ферран собственной персоной? Глазам своим не верю!
Превозмогая боль, Трент сумел подняться. Лукас подошел и сказал, с улыбкой ткнув пальцем в грудь Трента:
– Скажи спасибо своему маленькому дружку, который выкрикнул твое имя и предупредил меня. Иначе я всадил бы стрелу прямо тебе в сердце.
Лукас хлопнул себя по бедрам, отбросил в сторону разряженный арбалет и рассмеялся, глядя на Трента. Рыцарь Волка тоже смотрел на короля. Юный Лев выглядел неопрятным – бледная тень того блистательного принца, которого с гордостью демонстрировал когда-то Леопольд своим подданным в Хайклиффе. Соломенно-желтые волосы поблекли, прилипали жирными прядями к грязному лицу Лукаса, на щеках и подбородке торчала мерзкая бороденка, на щеке виднелись свежие шрамы – Трент знал, что их оставила своими когтями Гретхен. Кожа на одутловатом лице нечистая, вся покрыта угрями и мелкими царапинами.
