научных тонкостей, мое дело — охранять госпожу Марсию, которая там пишет диссертацию.
— Она говорила о Патруле, — вспомнил Лекс. — Что за Патруль?
Ниелло поморщился.
— Полгода назад появились слухи, — сказал он, — что кто-то со стороны смог выйти в одно из боковых ответвлений Заповедника. Ученые мужи, видите ли, обнаружили, что у них что-то пропало. Причем что именно пропало — или потерялось, — они объяснить не смогли. Ну и организовали там Патруль, из милицейских и легионеров, которые ничего и никого не нашли. Наши там, конечно, тоже все прочесали, и с тем же успехом. Пусто в этом Заповеднике. Никого, кроме медведей госпожи, мы там не видали.
— А чего она так испугалась, когда меня там увидела? — задумчиво произнес Лекс. — Катастрофа, говорит, настоящая…
— Это ты сам у госпожи спросишь, — сурово сказал центурион. — Если она с тобой захочет говорить.
— Ну да, ну да… — рассеянно отозвался Лекс. — Ладно… А как вы ее потом нашли-то?
Ниелло усмехнулся.
— Нетрудно догадаться. Агентурные сведения. Вы с госпожой, что называется, наследили. А у нас среди сенатских тоже есть уши.
— Но искали-то фрументарии меня, — задумчиво сказал Лекс.
— Правильно, — кивнул Ниелло. — Как я сейчас понимаю, на госпожу они наткнулись случайно. Но последствия все равно могли быть катастрофическими.
Лекс рассеянно почесал затылок.
Ему показалось, что не все в словах Ниелло складывается в правильную картинку. Что-то было такое… хотя, похоже, центурион не врет. Да и зачем ему? Скорее уж, что-то госпожа Марсия темнит… медведи — надо же.
А, ладно.
— Когда прилетим-то? — спросил он.
— Скоро, — ответил центурион и встал. — Иди-ка, фратер-венатор, отдохни. Неизвестно, когда еще удастся это сделать.
Лекс проснулся от собственного стона.
Стон был громкий, Лексу даже показалось, что эхо горошиной отлетает от стен и норовит заехать ему в ухо, пробить череп насквозь и полететь в другую стену… нет, не выйдет, подумал он смутно: застрянет горошина и прекратит свой полет… навсегда.
Он дышал тяжело, будто вынырнул из-под воды: впечатление усиливалось тем, что Лекс был весь мокрый — холодный липкий, даже клейкий пот выходил из пор горящей кожи и вязко скапливался на лбу, на руках… везде, везде было мерзко и вязко до дрожи в мышцах.
Лекс обнаружил, что сидит на койке, и лег, то есть рухнул на спину. Бешено бьющееся сердце сбавляло обороты, страх уже давно ушел, но ощущение реальности сна — большей, чем сама реальность, — пока оставалось, сжимая мозг и выдавливая с потом мысли.
Подумаешь — сон, увещевал себя Лекс и понимал, что это правда: сон есть сон, бытие не определяет сознание… или наоборот, но так далее, однако видение Галлиена, зашитого в кожу Фритигерна, и Фритигерна, гниющими слепыми глазницами разглядывающего шкуру Галлиена — при этом Фритигерн, широко разевая беззубый рот, жаловался, что шкура эта сильно попорчена, ее с Галлиена сняли неаккуратно и вообще она ему мала, — это видение, картина или отголосок чего-то прошлого гвоздем сидело в затылке Лекса, и чувство зуда, яростного и настойчивого, проходить не желало.
Лекс придерживался материалистического взгляда на проблему сна. Мозг работает постоянно, сны — плод его работы, не контролируемой сознанием, на голом месте видений не бывает. Но какого рожна ему причудились приятели со снятой напрочь кожей?..
А! Еще почему-то там промелькнула его, Лексова, полузабытая школьная учительница, которая, ковыряясь в своем носу, ясным и очень громким голосом сообщила, что «Галлиен и Фритигерн мертвы».
Лекс провел рукой по лбу и стряхнул капли пота на пол. Ну, эта ассоциация понятна… хотя дама в школе преподавала историю и вообще была дура дурой. Ладно. Так о чем же сон? С ребятами на Забдицений что-то стряслось? Наверняка, что и так ясно. Но зачем так кровожадно?
Нет, что-то там еще было… а! Они, переодевшись в кожу друг друга, настойчиво советовали и ему поступить так же, предлагали на выбор всякие варианты и… нет, не помню.
Вот тебе и отдохнул.
Тут в каюте зажегся свет. Подъем. Вовремя, Эмпузу всем в качель. Хвала Морфею.
— А где Ставрий? — спросил Лекс у Ниелло, когда они занимали места в десантном челноке.
— Он пойдет с другой группой, — ответил центурион. — Прямо во дворец Цезаря.
— А мы? — удивился Лекс. — Разве не туда? Ниелло повернул к нему голову и усмехнулся.
— Ты же хотел увидеть госпожу. Ну вот, тебе и представился случай…
Лекс непонимающе уставился на него.
— На Цезарию неожиданно прибыла делегация церийцев. Личный представитель императора Мезенция. Так что тебе во Дворце лучше не показываться. В связи с последними событиями. Мало ли что. О том, что появился носитель знака Изначальных, никто не знает. Официально еще не было объявлено. Полетим на острова. Там, наверное, сможешь увидеть госпожу. Если повезет. И если она захочет.
Лекс отметил про себя, что центурион начал говорить рублеными фразами, что, похоже, у Ниелло являлось показателем того, что дела обстоят серьезно.
— Если захочет случай, — пробормотал Лекс.
Ниелло промолчал.
Челнок опустился на посадочную площадку. Гвардейцы принялись отстегиваться и стали один за другим выбегать наружу.
Лекс хотел было последовать их примеру, но Ниелло придержал его руку.
— Не спеши. Выйдем через пять минут. Лекс немного удивился, но спорить не стал.
— Пошли, — через некоторое время (Лекс не сомневался, что ровно через пять минут) сказал центурион.
Они вышли из челнока. На площадке было пусто, яркое солнце заливало пронзительным золотом бетон, невысокие здания небольшого терминала и скалистые горы, кольцом окружавшие космопорт.
Лекс понюхал воздух.
— Морем пахнет, — сообщил он с беспричинной радостью. — Давно не слышал этого запаха…
— Море тут рядом, — сказал Ниелло, оглядываясь по сторонам. — Недалеко. Километра три. Не больше. Почему давно?
— Что?.. — посмотрел на него Лекс.
Ниелло молчал, по-прежнему озираясь.
— А… — сообразил Лекс и немного удивился. — Ну да, действительно… на Тагесте море было, если вы об этом, господин центурион. Только там мы ползали по дну на глубине в сотню метров, когда искали пиратскую подводную базу, и меня чуть не сожрал краб-деципод…
Да, веселое было приключение, подумал Лекс, вспомнив, как они ночью с ребятами, потеряв в кромешной темноте глубоководный сканер, на ощупь искали вход в пиратский резервный комплекс, а их субмарину в это время накрыли с воздуха, и деваться оказалось совсем некуда — до берега было около пятнадцати километров, а воздуха в легких скафандрах, не приспособленных к долгому пребыванию под водой, оставалось минут на сорок… и тут огромный крабище, не меньше тонны весом, надвинулся из-за скалы, светя блюдечками глаз, и попытался отстричь Лексу голову чудовищными клешнями, которых у него имелось аж четыре штуки — помимо шести слоновьих ножищ… бр-р-р.
