Хозяин должен бы знать о происходящем — но вот знает ли? Этожалкое существо, похоже, недолюбливало Аарона. А вдруг он и правда не знает! Непохоже, чтобы он позволил совершать подобные маневры по дому старухе в одеяле,котенку и молодому головорезу в пальто с чужого плеча — особенно если учесть,что в доме Сибил и Нэнси. Правда, Си-бил, помнится, замечательно управилась сними на дороге, но все равно… А если Нэнси на них наткнется? А если этадьяволица нечаянно уронит одеяло, хорошо, если нечаянно, а ну как нарочно? Ум-ра Кенинсби похолодело внутри, едва он представил себе, что может случиться.Он выпустил дверную ручку и произнес неожиданно твердым, но почему-то довольнотихим голосом:
— Эй вы, там!
Никто не обратил на него ни малейшего внимания. Котенка ужене было видно, процессия добралась до конца коридора. По крайней мере он долженузнать, куда они идут. Может быть, они просто хотят принять ванну. Господи,только не это! Мысль о том, что ему придется пользоваться ванной комнатой послеэтой старухи, что у них вообще может быть что-то общее, даже желание принятьванну — мысль эта показалась м-ру Кенинсби чудовищной. А котенок? Что делаетздесь котенок? Ладно бы на его месте оказалась служанка, провожающая гостей вих комнаты… Может, это тоже марионетка? Ха! Попробовал бы котенок провожать вкомнату самого м-ра Кенинсби! Короче, он идет за ними. Надо же посмотреть, а вдругони ворвутся к Нэнси! Он должен избавить ее от подобного потрясения. И он нежелает больше видеть Сибил на коленях, как в церкви. Она сегодня уже была вцеркви. Причастилась. М-р Кенинсби крадущимся, как ему казалось, шагом двинулсяпо коридору. Он твердо вознамерился не допускать больше никаких сомнительныхблагословений. В церкви — пожалуйста, а здесь вам не церковь, здесь — частноевладение.
Пришельцы столпились возле кабинета Аарона. М-р Кенинсбиуслышал, как мяукнул котенок. Джоанна — кажется, старуху звали именно так —открыла дверь. М-р Кенинсби снова окликнул их, на этот раз погромче — «Эй, вытам!». Но на него опять не обратили внимания — «там» входили в комнату. М-рКенинсби припустил бегом, потом одернул себя — в конце концов, хозяин вполне могпозволить Джоанне войти в свой кабинет. Он взвесил эту возможность и отклонилее. Аарон явно не благоволил к Джоанне. Значит, налицо было самоуправство.
Ужасная мысль буквально пригвоздила его к полу. А что, еслиДжоанна просто собралась выпустить котенка погулять в сад, или там во двор?Котят же выпускают погулять, и каким же идиотом он будет выглядеть, если всетак и окажется. Подождите-ка, но не в такую же метель? И не со второго этажа!Пребывая в мучительных раздумьях, м-р Кенинсби наконец добрался до кабинетаАарона.
Все остальные, включая котенка, были уже внутри. Войдя вкабинет, м-р Кенинсби снова услышал мяуканье, жалобное и настойчивое. Маленькоесущество стояло на задних лапах у внутренней двери. Впрочем, не такое уж онобыло и маленькое; еще пара дюймов, с удивлением отметил м-р Кенинсби, и это былбы вполне взрослый кот. Да и шума от него было куда больше, чем от котенка.Джоанна стояла позади котенка, а молодой мужчина как раз заканчивал обходитьбольшой рабочий стол Аарона. М-р Кенинсби вспомнил, что за внутренней дверьюнаходятся фигурки, золотые, между прочим. А, вот что ей надо! Все сходится:цыгане — золотые статуэтки — воровство. И м-р Кенинсби громко произнес:
— Так-так, и что это вы здесь делаете?
Джоанна наконец услышала его и оглянулась. С обветренногоморщинистого лица, обрамленного тусклыми космами, смотрели какие-то слишком ужспокойные старческие глаза. Одеяло было перетянуто веревкой. Старухапроговорила:
— Уходи. Ты опоздал.
— А мне показалось, что в самый раз, — ответил м-рКенинсби, вошел в комнату, обогнул стол и оказался напротив молодогочеловека. — Надеюсь, мистер Ли знает, что вы здесь?
Джоанна неприятно хихикнула и кивнула.
— Узнает, — сказала она. — Скоро узнает.Подожди, пока я вытащу кое-что наружу.
— Наружу? — недоуменно переспросил м-рКенинсби. — Как это — наружу? Что вы собираетесь вытаскивать?
Она показала на внутреннюю дверь и понизила голос до шепота:
— А то, что у него там.
— Что у него там — это его дело, — внушительносообщил м-р Кенинсби. — Я так и понял, что вам как раз этого и надо, иваше счастье, что я оказался рядом. Вы, кажется, собрались его ограбить? Ну, вэтот раз сорвалось. Идите-ка себе, и заберите этого проклятого котенка с собой— если он ваш, разумеется.
Джоанна взялась за ручку двери, но м-р Кенинсби,преисполненный чувством долга, ринулся к ней.
— Оставьте-ка эту дверь в покое. Давайте-давайте. Я самспущусь с вами вниз. Ничего себе, делишки! Это в ваши-то годы!
Кот у двери завыл. Джоанна сердито посмотрела на него исказала:
— Ты… ты хочешь помешать мне найти мое дитя?
— Кого? — воскликнул м-р Кенинсби. — Да неприкидывайтесь вы дурочкой. Нет там никакого ребенка. Там только марионетки —милые вещицы, но ни одна из них даже не похожа на ребенка. И не пытайтесь сбитьменя с толка. Идите-ка отсюда.
— А-а! — вскричала старуха с неожиданнойсилой. — Так ты один из них, ты один из прислужников Сета!
Кот завыл еще громче. М-р Кенинсби почувствовал себя как-тоужасно неуютно и одиноко. Кошачий вой заполнил комнату, когти зверька всерьездрали дверь. Там, за дверью продолжалось вечное гармоничное движение, а здесьбыл сплошной хаос: орущая четвероногая тварь, сердитая старуха, идиот,топтавшийся позади нее. Кот выл, ветер за стеной визжал… М-ру Кенинсби отчаяннозахотелось, чтобы рядом с ним оказался еще кто-нибудь. Чертовы фигурки! Нелепыйдом! Ветер этот проклятый! Кот и метель за окном взвыли в унисон. Старухавнезапно заорала:
— Он уже близко! Уходи, пока он не ударил! Всех еговрагов ждет смерть. Кошки чуют его; бог грядет.
— Никого здесь нет, — растерянно огрызнулся м-рКенинсби, голос у него срывался и звенел. — Оставь дверь в покое!
— Тебе не остановить его, — вещала старуха. —Даже миллиону таких, как ты, не остановить его. Тебя возьмут и разрежут натысячу кусков, тебя похоронят заживо в адской пирамиде, тебя утопят с темикрокодилами, которые разорвали твоего отца, тебя рассекут пылающими ножамиАнубиса, и сердце твое будет съедено на судном месте[5].
Старуха повернула ручку двери. М-р Кенинсби кинулся к ней,отшвырнув по дороге кота, и попытался закрыть дверь. Мимоходом он, правда,успел пожалеть о своем порыве, надо было плюнуть и оставить в покое этубесноватую. Чепуха, конечно, полная, но все его существо содрогнулось отужасных слов «похоронят заживо». Его нельзя хоронить заживо!
