О сверхурочных не прошу — не подумайте. Но если возместите господину Колобу ремонт и уборку — буду вам премного благодарен.
— Х-хорошо… — женщина выглядела весьма ошарашенной — похоже, вообще не привыкла к доброму отношению. — Когда найдете этих светочей — только скажите. И я очень быстро их всех потушу.
— А вот тут есть вопрос. Если вы вмешаетесь, против вас могут выступить более сильные и влиятельные члены клана. И все это — в канун Воробьиной ночи. Тут и до новой войны недалеко, поэтому уродов накажем мы с Ярославой. Тогда это дело привлечет куда меньше внимания.
— Звучит разумно, — колдунья кивнула. — А я в свою очередь сделаю все, чтобы вы не проиграли.
Глава 15
Приехал водитель Яги в сопровождении лисы и волчицы. Мы как раз закончили собирать украшения, разбросанные по двору в пылу боя. Золото удалось найти все, а вот платья восстановлению не подлежали. И если красное Яры еще как-то можно залатать да заштопать, то синее Айки залило кровью так, что проще было его сжечь.
— Мы отработаем, — я криво улыбнулся. — По крайней мере, попытаемся.
— Плевать на тряпки, — проворчала ведьма. — Верните мне сына.
Беспокойно спящую лешачиху уложили на заднее сиденье. До рассвета оставалось еще три часа, и в библиотеку ехать бессмысленно — все равно закрыта. Поэтому мы оставили Колоба охать и сокрушаться, а сами вернулись в яблочное поместье.
Хозяйка велела следовать за ней. Мы спустились в подвал, где оказалась просторная ярко освещенная комната с белой плиткой на стенах. Вдоль них стояли стеллажи с банками разноцветных жидкостей, законсервированными фруктами и горшками с рассадой. На столах поблескивали реторты, перегонные кубы, стальные баки и прочее алхимическое оборудование. А еще здесь до одури пахло мочеными яблоками.
— Это моя обычная лаборатория, — пояснила ведьма. — Но сейчас нам нужно кое-что другое.
Она встала напротив шкафа с мензурками, в разных пропорциях заполненными бурым соком. Вооружилась длинной серебряной ложкой и сыграла на емкостях замысловатую мелодию. Сей же миг шкаф подался вперед и отъехал в сторону, обнажив толстенную бронированную дверь. Однажды я уже видел такую — когда изгонял духа из куриного шагохода.
— Избушка-избушка! — произнесла леди столь холодным и властным тоном, что мне истово захотелось вытянуться по струнке. — Повернись к лесу задом, а ко мне — передом!
За неимением избушки повернулась только дверь, открыв взору небольшое помещение, куда больше подходящее каноничной Яге. Здесь всюду висели пучки сушеных трав, в банках плавала всякая погань, в углу примостилась русская печь, а рядом над вытяжкой стоял объемистый котел.
— Не думала, что однажды возьмусь за старое, — женщина хрустнула пальцами. — Клади Айку на полати. Я сварю ей укрепляющее зелье. Не скажу, что с утра будет как новая, но выздоровеет куда как быстрее. И вам тоже приготовлю кой-чего полезного.
— Госпожа, — после долгих раздумий наконец произнес я. — Не сочтите за дерзость, но все же позвольте спросить. Вадим — точно ваш сын?
— Да! — она грохнула половник в котел, крутанулась на каблуках и посмотрела прямо в душу слезящимися глазами. — Я клянусь вам, граф. Вадим — мой ребенок!
— Ладно, ладно, — поднял ладони в примиряющем жесте. — Просто хотел уточнить.
— Идите лучше спать. Завтра будет тяжелый день.
— К сожалению, сейчас все такие. Спокойной ночи, леди. И спасибо за помощь.
Яга промолчала, сгорбившись над котлом и нашептывая ведомые лишь ей заклинания. Я же вернулся в опочивальню, рухнул на перину и мгновенно отключился. Проспал до полудня и после плотного завтрака вместе с Ярой отправился в главную библиотеку Китежа. Айка, к слову, ела вместе с нами, хотя и выглядела весьма опечаленной. Мы не могли взять ее в поездку, но перед уходом я склонился к ее уху и шепнул:
— Не переживай. Так ты выглядишь еще лучше.
Лешачиха ничего не ответила, но на острых скулах проступили алые пятна. Я подмигнул ей, сел в карету и вскоре оказался перед белокаменной башней в пять ярусов, формой напоминающей праздничный торт. Угрюмая пожилая мадам выслушала мою просьбу и велела следовать за ней.
Архив печатной прессы затесался в неприметном алькове, вдоль которого тянулись полки со скрученными в свитки газетами. На каждом свертке стояла дата, так что мы без особых усилий нашли все еженедельники за прошедший год. Половину взял себе, половину отдал полуднице, вооружился увеличительным стеклом и приступил к чтению.
— Что именно мы ищем? — спросила подруга.
— Криминальную хронику. Не резонансные преступления, какие обычно выносят на передовицы, а рядовые события.
— И как это поможет найти клоунов?
— Если Колоб прав, нужный нам потенциометр находится у городового. Скорее всего, начальника участка, потому что с чего бы обычным бойцам владеть такой штуковиной. И этот начальник — жесть как ненавидит нелюдей, раз воспитал такого сыночка. И, скорее всего, сам является членом клана. А значит, будет всячески притеснять нечисть и тянуть из них деньги, ведь те вряд ли пойдут жаловать и оббивать пороги. Хроника же подскажет нам, в каком именно участке раскрывается наибольшее число незначительных правонарушений, за которые обычно назначают штрафы. Вот где больше таких дел — там Светоч и обитает.
— Звучит разумно, — после недолгих раздумий ответила Ярослава. — Но все это довольно косвенно.
— Что поделать, — пожал плечами и записал в отдельную таблицу название нового участка. — Иных зацепок нет вообще.
За два часа плотной работы мы проверили сорок восемь сводок и составили полный список всех участков, и сразу заметили подозрительную статистическую аномалию. В участке под названием «Калинов мост», чей район протянулся вдоль всей Смородины, штрафы выписывали на сорок процентов чаще, чем в остальных. И половина из них обозначалась как «проблемы с регистрацией и прочими документами».
— А вот и наш клиент, — я постучал пальцем по заметно более длинной череде «засечек» напротив названия.
Выяснять, кто заведует отделом, и вовсе не пришлось. Во-первых, об этом постоянно упоминалось в хрониках. Во-вторых, это тип слыл своего рода знаменитостью и с завидной регулярностью выходил из крохотных колонок в развернутые статьи, а то и на передовицы.
Звали мздоимца Афанасий Семенович Дубравин, титул он имел графа, а звание — подполковника. Я даже нашел его фотографию на пожелтевших страницах — лысый до блеска череп, сломанный нос, борода лопатой до груди, в ухе толстенная
