я все еще не представлял.
— Мы в жопе? — спросила Яра, глядя на лунный пейзаж вместо лужайки и клумб.
— Да, — я сел рядом и взял почти пустую бутылку. — Но пока на полшишечки.
Полудница усмехнулась.
— Добро не всегда приносит прибыль, да?
— У нас говорят — от добра добра не ищут. Это — лишь приятное дополнение.
— И тем не менее, ты предпочел лешачиху, а не две тысячи.
— Там, откуда я прибыл, человеческая жизнь — бесценна.
— Айка — не человек.
— Во-первых, она — разумное существо. Значит, по нашим меркам — человек. Ведь других мыслящих созданий больше нет. Во-вторых, у нас и животных истреблять не принято. По крайней мере, сейчас.
— Что же, теперь очень многое встало на свои места, — она допила вино и метнула тару в оплавленную воронку. — Твой мир совершенно еханутый. И ты — точно такой же.
Я лишь пожал плечами — может, так и есть. Пещерный человек вряд ли понял бы современные ценности и наверняка бы посчитал их сущим безумием.
— И все же я рада, что нашла именно тебя, а не кого-то другого. Например, из тех, кто меняют друзей на деньги. Жаль, что теперь мы все угодим в долговую яму, откуда нас продадут на рудники или пахоту.
— Надо прибраться, — я встал и с хрустом потянулся. — Тогда, глядишь, и компенсации меньше насчитают.
Я встал посреди двора, чтобы оценить масштаб ущерба и составить план работ, и заметил на траве что-то белое. Этим предметом оказалась шапка-невидимка — похоже, банда клоунов сваливала в спешке и забыла прихватить артефакты.
Так и вышло — в розовой клумбе обнаружились скороходы, а в кустах в углу забора — самолет.
— И чего мы горюем? — Яра встала рядом и осмотрела находки. — Письмо отдали, похищенное нашли. Вернем все заказчице, отстегнем рублей пятьсот Колобу за бардак — еще и в плюсе останемся. Хватит и на дом, и на взнос.
— Ты помнишь, что сказал Вадим? Я хочу разобраться в этой истории. Расставить все точки над ё. А вернуть всегда успеем.
— Боги! — подруга всплеснула руками. — Вот любишь ты лезть в каждую бочку!
— А еще я хочу отомстить за Айку, — в голосе скользнул такой холод, что сам удивился. — Эти твари ее изувечили. А сколько изувечат, ограбят и убьют, если их не остановить?
— Я понимаю твой благородный порыв, но как бы нам все это боком не вышло. По закону Светоч запрещен, а его участникам грозят очень суровые наказания — вплоть до смерти. На деле же эта шайка пользуется покровительством в самых высоких и влиятельных кругах. И как бы потом на нас всех собак не повесили.
— Значит, будем действовать сами — без помощи закона.
— Ого. Да ты у нас народный мститель? А еще на адвоката учишься.
— Надо поговорить с нашими новыми знакомыми, — уклончиво ответил я. — Наверняка многие из них захотят поквитаться со Светочем. Яга так уж точно.
— Ты вообще слышишь, о чем я говорю? Чем сильнее ударишь — тем сильнее прилетит ответ. Или ты задумал войну развязать?
— Значит, обставим все как рядовую стычку мелких сошек. Но союзники нам в любом случае понадобятся.
Кстати, о них.
Ночное небо со свистом прорезала ступа и рухнула прямо на лужайку. Чтобы не разбиться, из-под днища ступы ударил яркий столб огня, верхом на котором она благополучно опустилась на землю. В каменной чаше сидела леди Яга и держала под мышкой Колоба, словно футбольный мяч.
— Святые дрожжи! — заверещала булка. — Мое поместье! Да вы… да я вас…
— Тихо, — ведьма закрыла ему рот ладонью. — Что здесь случилось? Вы дрались с Вадимом? Где мой мальчик? Он ранен?
— Не думаю, — сказал я. — А дрались мы с его новыми друзьями.
— Так и знала… — женщина закусила губу. — Все-таки связался с плохой компанией… И кто они? Повесы? Кутежники? Забияки?
— Боюсь, все гораздо хуже. Эти придурки называли себя светочами.
Колоб испуганно сощурился, а волшебница от удивления приоткрыла рот.
— Этого не может быть, — наконец произнесла Яга. — Мой сын — с этими ненавистниками нелюдей? Чушь!
— А вот теперь мы подошли к самому любопытному, — я свел руки за спиной. — Вадим строго убежден, что он — человек. Такое вообще возможно? Хотя бы частично? Может, его отец…
— Его отец — огненный змей! — прорычала женщина. — Чистокровный и породистый.
— Огненный змей? — в голову сразу полезла всякая непотребщина. — Кто-то вроде Горыныча?
— Нет. Это дух-соблазнитель. На Западе больше известен, как инкуб.
— А-а… Подменить сына, как я понимаю, тоже не могли.
— Как? Я рожала в поместье. Если туда и пробрались злая нечисть, то поменяла бы младенца на своего. То есть, такую же нечисть. Так что вопрос о родстве можно закрыть.
— И все же он говорил очень уверенно. Как вообще можно понять, человек пред тобой или нечто иное?
— Эс ооы ыд оэеэоэов… — промычал Колоб.
— Чего-чего?
Яга убрала ладонь, и булка повторила:
— Есть особый вид потенциометров. Он может определить не только стихию и силу, но и принадлежность к стороне. Такие штуки изобрели во время Великой войны, чтобы разоблачать вражеских шпионов.
— Должно быть, они очень редкие?
— Да нет, — выпечка вздохнула. — Но в свободном обороте их нет. Артефакты выпускают для городовых, военных и Тайной канцелярии. Причем первым достаются самые дешевые — и самого поганого качества. Нечистые на руку стражи пользуются, чтобы подделывать результаты и вымогать деньги. Ведь по закону человеку нельзя представляться нелюдем, а нелюдю — человеком.
Мы с ведьмой переглянулись.
— А вот это уже зацепка, — сказал я. — Леди, могу я попросить вас об одной услуге?
— Слушаю.
— Присмотрите за Айкой — ее ранили эти изверги, причем довольно тяжело. А мы с Ярой сходим в библиотеку. Есть у меня одна идейка, как выйти на клоунов в масках.
— Погоди, — Яга приподняла палец. — Ты собрал все артефакты. Мы вроде бы не договаривались о большем.
— Я дал слово, что поквитаюсь с этими ублюдками. Не знаю, как они заморочили голову вашему сыну, но его тоже надо спасать — и как можно быстрее.
