Я уже не мог противостоять Кабуки на равных, и тот без особых усилия толкнул меня на землю. Каленый клинок со свистом рассек воздух, и едва рубанул по груди — вышедшая из оцепенения лешачиха скакнула меж нами и подставила под удар нож на вытянутой руке.
Да, старая поварская сталь — не чета современной четыреста двадцатой по двести рублей за штуку. Но противостоять мечу — да еще и колдовскому — ей явно не по силам, несмотря на хорошее качество. Лавовое лезвие если и замедлилось, то на неуловимые для глаза доли секунды, после чего разрезало нож, как бумагу.
И продолжило беспрепятственно падать прямо на голову подруги. Я вскрикнул, Яра крутанулась на месте, однако было слишком поздно. Айка сумела отпрянуть, и потому лишилась не всего черепа, а небольшой части — меч срезал добрую половину левого рога, и алые капли зашипели на лезвии, как вода на сковородке.
И хоть каленая волшба слегка прижгла срез, крови в рожках скопилось столько, что алая струя пробила корку, точно гейзер, и обильно разлилась по лицу. Лешачиха оцепенела с широко распахнутыми глазами и взирала на сложенные лодочкой ладони, куда капля за каплей утекала жизнь.
Кабуки и сам, похоже, обалдел от увиденного и не спешил добивать столь ненавистного врага. Это позволило нам с Ярой сгруппироваться и ударить по налетчикам всем, что осталось. Спаренные зенитки с тьмой и светом вынудили светочей спрятаться за забором. Я же схватил лешачиху на руки и рванул к дому под прикрытием полудницы. Уложил бедолагу на диван и прижал к ране скатерть с журнального столика, и та за пару мгновений из белой сделалась бурой.
— Сможешь ее подлатать? — спросил, когда блондинка опустилась рядом на корточки.
— Сил почти не осталось, — пот обильно стекал по шее и груди, руки дрожали, а ноги подкашивались, как у пьяной. — Бинтуй, иначе швах.
Я метнулся в кухню и притащил целую стопку рушников. Мне никогда не доводилось кого-либо перевязывать, а все знания о первой помощи ограничивались теорией в автошколе. Благо, срезанный рог — не оторванная конечность, много ума не надо. С другой стороны, кость жгутом не перетянешь, так что оставалось наматывать на срез слой за слоем и уповать на удачу.
— Айка! — крикнул прямо в бледное одеревеневшее лицо. — Ты в порядке?
— Холодно… — сонно прошептала она. — Хочу спать…
— Не вздумай отключаться, — легонько похлопал по ледяным щекам. — Заснешь — и уже не откачаем.
— Почему так?.. — с недвижимо распахнутых век сорвались слезинки.
— Потому что ты потеряла много крови, — затянул третий по счету «бинт» и оторвал лишнее. — Почему ж еще…
— Я не о том. Я готовилась всю жизнь… И проиграла в первом же бою…
— Ну так это колдуны. Некоторым и жизни не хватит, чтобы их одолеть.
— Они уходят! — Яра выглянула в окно. — И уносят Вадима.
Я выпрямился — маски в самом деле грузили неподвижное тело на один из ковров. Еще несколько секунд — и пиши пропало. Повезет, если они останутся в Китеже и просто затаятся на какое-то время. А если пойдут гастролировать по другим городам, мы вряд ли сумеем их настичь.
— Мне вмешаться? — спросила полудница. — Но учти — тогда я не смогу помочь Айке. Или бой, или лечение — решай.
— Идите… — прошептала лешачиха, и холодные как сосульки пальцы коснулись ладони. — Это важнее.
Очередная развилка, от которой прямо зависело дальнейшее развитие сюжета. Уж не знаю, есть ли тут аналог очков парагона/ренегата, но Свет и Тьма существуют точно. И наверняка так или иначе влияют на судьбы своих последователей. И пусть я служу условной стихии хаоса и зла, я без колебаний выбрал второй вариант.
— Продолжай лечить, — строго произнес в ответ. — А я принесу одеяло и теплую воду.
— Савва… — пальцы сжались, как тиски.
— Не волнуйся, — я улыбнулся. — Мы их обязательно найдем. И отомстим.
Я ожидал вала негодования и возмущений от Ярославы — или мысленных, или сказанных прямо в лицо, однако девушка молча стояла на коленях и напитывала перевязь тусклыми золотыми лучами.
— Простите, хозяин, — вновь послышался угасающий шепот. — Я подвела вас.
— Поверь, было бы гораздо хуже, если бы ты погибла, — я накрыл ее одеялом и подоткнул края — так, чтобы из кокона торчала только голова.
«Яра, прогноз, — обратился через ментальную связь, чтобы больная не услышала печальные новости, если таковые, конечно, имелись».
«Прогноз — тили-тили тесто, жених и невеста, — язвительно бросила полудница».
«Ты ревнуешь, что ли?».
«К кому? К проститутке? Еще скажи, что завидую».
«Не перегибай палку, — строго произнес я, и ехидна прикусила язык. — И ответь на вопрос».
«Угрозы жизни нет. Скоро поправится».
«Спасибо».
Яра молча взяла из буфета вино и вышла на улицу. Я хотел порадовать лешачиху хорошей вестью, как вдруг задребезжало зерцало — да с такой силой, что едва не выскочило из-за пазухи. Звонил Колоб, и судя по выражению сдобного лица, вызов лучше было не отклонять. Так что я встал к наименее пострадавшей стене и натянул спокойную улыбку:
— Здрав будь, боярин.
— Что за сполохи над моим поместьем! — рот булки распахнулся, как пасть лангольера. — Что вы там вытворяете⁈
— Да ничего такого…
— А что за дым над тобой?
Я поднял глаза и увидел стелящийся вдоль потолка дымок. Белые струи заползали внутрь с крыши, о которой мы совсем забыли в пылу битвы и спасения раненой.
— А… Да это Яра камин растопила.
— А ну покажи комнату! Разверни зерцало — живо!
— Слушай, Колоб…
— РАЗВЕРНИ ЗЕРЦАЛО!!
Я развернул.
Хозяин как сидел — так и оцепенел с открытым ртом, точно полностью запекся изнутри. Затем закатил глаза, вывалил язык и завалился набок, приняв вид умершего смайлика. К нему тут же подбежала лисица-телохранительница и вылила в горло полный пузырек какого-то снадобья, похожего на разведенный в воде мед.
Колоб сладко зачмокал, глубоко вздохнул и чихнул мукой. Убедившись, что с ним все в порядке, я оборвал связь и выскочил наружу, ведь каждая секунда промедления увеличивала мой счетчик в геометрической прогрессии.
Благо на чердаке не хранилось никакого горючего хлама, а тонкие доски теса не успели воспламениться. Пара-тройка вотерболов на очаг возгорания решили проблему, вот только как решить вопрос с Вадимом
