них кончаются работы в прачечной, ну, полчаса надо ей принарядиться, ну, понимаешь там, на разные прикрасы… поприпалить завиточки на лбу и все прочее – полчаса довольно, пятнадцать минут трамвай – это не близко… К десяти она будет здесь как раз. Теперь…
– Без десяти десять! – услужливо подскочил вопросительный знак в зеленом фартуке.
Мальчик уже давно прислушивался; он многое уже сообразил и кое-что сообщил кое-кому: приехал издалека, конечно, из Африки, с театра войны, вероятно, станет рассказывать очень много интересного, особенно когда подвыпьет, а это будет наверное, судя по красному носу героя… Рука у него на перевязи, бывал, значит, в боевых переделках, да и номер на воротнике известного полка…
Глаза у боя разгорались, и он умышленно спросил, что нужно, у статского собеседника…
– Конечно, из Африки! – сильно возвысил голос Тоби. – Это наш известный герой… Разве вы не слыхали, не читали? Это сам Боб Гукер!
Мальчик, конечно, ничего и не слыхал, и не читал про Боба Гукера. Потому что о нем ничего нигде и не писали, но это все равно – он должен был знать такое громкое, известное имя и, почтительно поклонившись герою, проговорил:
– Так это вы сами…
– Ну, пустяки, мой милый, – поскромничал Бобби, – ты, конечно, узнал меня по портрету в газете, знаешь – такая газета с картинками… Ну, да это пустяки. А ты подай-ка нам, или лучше скажи самому хозяину, чтобы отпустил нам усиленный рацион, да не простого, солдатского, а штаб-офицерского ранга, и приготовил бы на ужин горячий паштет с ветчиной и ростбифом, сала чтобы побольше и изюму, потом жареную утку, рыбу еще под каким-нибудь забористым соусом… и все это на трех. И чтобы было что-нибудь сладкое для дамы – сейчас придет… Мармеладу что ли, шоколаду или компоту – а то, знаешь, я забыл, как у вас называется, такое желтое, его несут, оно горит синим огнем и пахнет преотлично ромом… Да еще… что ты дергаешь меня за рукав, дружище? Что ты боишься? Думаешь, дорого будет стоить, денег не хватить?.. Ха-ха… Смотри!
– Да я вовсе ничего тебя не дергаю, – успокоил его Тоби. – Это тебе так показалось. А деньги убери, спрячь, не надо этого!
И он помог ему собрать золотые монеты, которые его приятель успел уже высыпать на стол.
– Да, денег у меня много! У меня еще что-то есть, но это для моей Кэт – это для нее… Эх! Ну, разве могут бравые королевские солдаты вернуться из Африки нищими? Никогда!..
И Бобби, встав во весь свой богатырский рост, высоко поднял над головой кружку и заорал:
– Да здравствует наша королева!
Тут его друг, Тоби, заметил, что герой, вероятно, еще дорогой заложил изрядный фундамент, а тут, в трактирном тепле и винных испарениях, его стало, что называется, разбирать.
Патриотический возглас не остался без ответа. Кое-где подхватили: «Гип-гип!» Две краснощекие дамы в ярких шляпках – в верхней, чистой половине ресторана таких было довольно много – взвизгнули «ура!» и пересели поближе, а один джентльмен, очень прилично одетый, даже с цилиндром в руках, весьма развязно подошел к столу и отрекомендовался, назвав имя такое замысловатое и сложное, что его повторить было невозможно.
– Очень приятно! – дружески хлопнул в руку нового знакомого Бобби.
– Приятно! – повторил и Тоби, подозрительно косясь на джентльмена с цилиндром, и слегка отстранил его, когда тот хотел было воспользоваться стулом, предназначенным для Кэт.
Не прошло и минуты, когда все посетители бара мистера Пупеля знали уже, что между ними находился знаменитый африканский герой, и вокруг стола, занятого друзьями, стало даже немного тесновато.
У стола появились теперь два зеленых фартука, бойко сервируя все, что следует, для, очевидно, исключительного ужина. Пришел еще третий фартук почтенного вида, с седыми бакенбардами, лысый во всю свою голову, и осведомился, как джентльмены прикажут подавать блюда: все разом, или с соблюдением известного порядка.
– Подавать все разом, когда придет дама!
– Они уже пришли! – сообщить лысый фартук.
– А… Где?
Бобби вдруг побледнел и даже пошатнулся на ногах. Тоби бросился к дверям навстречу.
А в дверях, действительно, здоровенная девушка, с сильно развитым бюстом, круглолицая, грубо-красивая, уже заметила наших друзей и энергично прочищала себе дорогу.
Так как почти уже все посетители ресторана были, так сказать, в курсе дела, то появление Кэт встречено было весьма сочувственно – ей даже зааплодировали. Девушка была очень смущена, особенно когда с трудом высвободилась из медвежьих объятий своего жениха-героя… Она широко вытаращив свои круглые темно-карие глаза, озиралась по сторонам, немножко напоминая встревоженную сову, но все смотрели на нее так дружески, так ласково, так приветливо поднимали свои стаканы и кружки… Даже сомнительные девицы в ярких шляпах и те ей сочувственно подмигивали. Кэт ободрилась и сделала общий книксен….
Эта вежливость весьма всем понравилась.
Посадили невесту между Бобби и Тоби, господин с цилиндром сел за тот же стол, девицы еще пододвинулись ближе, подошло еще несколько джентльменов, и, чтобы начать разговор, попросили у Кэт позволения курить, хотя курили все и раньше, и над столами носились целые облака синего табачного дыма. Разговор, очевидно, становился общим.
Вероятно, весть о прибытии африканского героя проникла и за стены ресторана, так как посетители все прибывали и прибывали, становилось душно…
Бобби ел усердно, Тоби тоже, Кэт не заставляла себя просить, но, выпив почти залпом кружку эля, принялась сначала за пылающий сладкий пудинг…
Интимные разговоры, конечно, отложены были до другого времени – неудобно было в такой публике, да к тому же приходилось отвечать на сыпавшиеся перекрестным огнем вопросы – и разговор, став общим, захватил вопросы исключительно батально-политические…
Боб Гукер вошел в свою роль энергично и беззастенчиво. Он говорил, возвышая голос. Он пил и рассказывал… Да нельзя же так много говорить и не промочить себе горла. Иногда он даже пел боевые сигналы, подражая звукам трубы… Он произносил: «пиф!» и «паф!» и даже – «бум!» когда приходилось намекнуть на пушки; но что у него особенно хорошо выходило – это «тррр…» удивительно похоже на звуки картечницы Максима.
Аудитория сочувствовала герою, ему аплодировали: не раз Тоби гордился своим другом, а Кэт разинула рот, зажала руки между своих колен и смотрела на своего жениха восторженными глазами… Она, впрочем, очень многого совсем не понимала. Она даже сомневалась!.. Действительно, нужно ли для войны так уж много крови? Но ведь все в восторге, значит, это хорошо… Значит, так и полагается…
– Пошли мы в атаку! – говорил Бобби, сам даже задыхаясь от восторга. – Идем растянутой цепью все вперед и вперед… И трудно же
