Русские богатыри
Былины
© Оформление ООО «Искательпресс», 2014
Вольга Буслаевич
Давно, давно это было, так давно, что даже самые старые люди не запомнят, а знают только понаслышке от своих дедов да прадедов…
Где теперь города стоят, где сёла да деревни пестреют, — тогда почти сплошь тянулись леса, такие густые да дремучие, что зачастую в этих лесах нельзя было ни пешком пройти, ни верхом проехать: глубокие могучие реки растекались во все стороны, по берегам же их раскинулись такие широкие поля, что и глазом их не окинуть. Повсюду овраги да ямы, а в этих оврагах змеи да гады всякие.
Дорог одна, две да и обчёлся, и дороги-то прокладывались не по-нынешнему: прорубят в лесу просеку, забросают хворостом овраги, где ручей случится — шаткий мост на столбиках перекинут, а через реку на скорую руку перевоз заведут — вот и путь готов…
А в лесах-то всякого зверья кишмя кишело: и медведей, и лисиц, и волков, и туров рогатых с косматою гривою, и вепрей; без рогатины да без лука нельзя было и в путь выехать. Но не одного зверья боялся проезжий: бродили по дорогам разбойники, нечисть всякая, и змеи горынчищи, и колдуны, и оборотни… Кто выезжал из дому, тому уж приходилось трусость за печью оставлять…
Тогда, впрочем, и люди-то были иные, не нынешним чета: жили тогда на свете богатыри да витязи, славились они своей непомерною силою, удальством, молодечеством; про них прошла молва по всей земле русской, долетела и до нас, даром что с тех пор столько веков утекло.
Стоит высоко на небе широкий двор такой, что глазом не окинуть, вокруг него железный тын с золотыми маковками, на каждой маковке блестит по жемчужине. Посреди этого чудного двора три терема: один весь из чистого золота, другой — из чистого серебра, а третий — хрустальный.
В золотом тереме живёт свет-красное солнышко, в серебряном — светлый месяц, а в хрустальном — детки их, частые звёздочки.
Солнышко всему жизнь даёт, всех греет, всем улыбается; месяц светлый выглянет в тёмную ночь из своего серебряного терема и осветит тёмные дебри лесные, реки широкие, дороги проезжие; запоздалый путник спешит домой под его мягкими добрыми лучами и воздаёт славу государю-месяцу пресветлому. А детки их, звёздочки белые, приветливые, с ясными зорьками играют, студёною росою умываются…
Любило ясное солнышко людей, заботилось о них, зато и от людей были ему и почёт, и слава: лишь только засветит оно по-весеннему, с полудня, люди спешат в честь его костры зажигать; соберутся в лесу под дубом, на горке и начнут песни петь, плясать; старший из них наточит нож, зарежет козла и сожжёт его на костре в честь солнца, а молодёжь между тем хоровод водит, солнышко в песнях умаливает, чтобы оно милостиво взглянуло на рожь с корнем глубоким, с хлебом обильным, чтобы оно принесло им радость и веселье… Проглянет солнышко ярким лучом с неба, и всем станет радостно, а скроется за тёмною тучею, нахмурится небо, подует холодом с севера, и люди затоскуют, слезами обливаются, поют:
Солнышко, вёдрышко!
Выгляни в окошечко,
Твои детки плачут…
Ушло красное солнышко в свой златоглавый терем, вышел на небо светлый месяц, рассыпались по небу детки — частые звёздочки… народился на земле могучий богатырь, Вольга Буслаевич. Вся земля содрогнулась, всколебалась, всколыхалось синее море; звери разбежались, кто куда мог: рогатые туры и быстроногие олени попрятались в горы; волки и медведи разбросались по ельнику; куницы и соболя на острова уплыли; зайцы, лисицы в чащу забились; птицы полетели высоко в поднебесье, рыба в глубь ушла, все зачуяли, что родилось не простое дитя, что лежит в колыбельке из дорогого рыбьего зуба, под шелко́вым пологом, могучий витязь.
Мать его, молодая княгиня Марфа Всеславьевна, на него не налюбуется, пеленает его в дорогие пелены, свивает шелковым поясом, баюкает на груди своей, поёт ему тихие, колыбельные песни, Вольга растёт не по дням, а по часам. Только полтора часа и полежал он в колыбели. Пролетели полтора часа, как одна минута, а уж он вырос на целые полтора года; никто его ещё и лепетать не учил, а уж он сам собой говорить научился и сказал княгине:
— Родимая матушка, не пеленай ты меня в пелены, не вяжи поясами шелковыми, пеленай ты меня в латы железные, на голову надевай мне шлем из чистого золота, а в руки дай мне тяжёлую палицу.
Дивуется на него мать, а он растёт себе да растёт… В семь лет стал он таким богатырём, каких мало. Стали его грамоте учить — научился он и читать, и писать, всем хитростям, да мудростям, да языкам разным заморским — скоро и учителей своих перегнал.
Пришёл он к матери.
— Родимая, — говорит, — мало мне того, чему меня учителя научили, хочу я и другим премудростям выучиться: чтобы мог я, когда вздумаю, обернуться ясным соколом, по поднебесью летать, ясное солнышко вблизи видеть, чтобы умел я скинуться серым волком, пробраться в чащу заповедных лесов, или буйным туром — золотые рога, меряться силою со всяким зверем.
Отпустила его мать к ведунам, волхвам, научился он от них всяким премудростям, в два года всё понял, всё уразумел, чего другому бы и на всю жизнь хватило.
Окреп Вольга, вырос, почувствовал в себе силу и стал скликать дружину. Целых три года собирались к нему молодые витязи, кто с полуночи, с севера, кто с полудня, с юга, все такие же рослые, крепкие, как он сам. Набралось их двадцать девять человек, а сам Вольга тридцатый. Всем им только что исполнилось по пятнадцати лет, у всех у них добрые верные кони, меткие стрелы, острые мечи, а главное — удаль молодецкая. Горят у них молодецкие сердца, хочется показать свою силу да храбрость, хочется добыть себе такой славы, чтобы прогремела она по всей земле русской!..
Простился Вольга со своею матерью и выехал с дружиною в чистое поле. Не ехали за ними ни повозки с припасами, ни повара с поварятами, не везли они с собою ни постелей, ни запасов, ни челяди. Зачем храбрым витязям всё это? У них в колчанах довольно стрел,
