не выяснить это? — предлагает Дэмиен, заманивая Каина в свой...
Черт возьми. Этого не может быть.
Зажмуриваю глаза, убежденная, что мне все привиделось.
Но это не так, потому что, когда открываю их, рот Каина все еще обхватывает член Дэмиена.
Голова идет кругом, и начинаю пятиться от двери. Я увидела более чем достаточно.
Хватаюсь за грудь, когда множество чувств обрушиваются на меня в стремительной последовательности как дротики в доску. Предательство, ревность, гнев.
И еще одно, которого не испытывала с той ночи на балконе. Страх.
Последняя девушка, вставшая между ними, в итоге погибла.
Заявление Катрины и так было зловещим, но после того, как я стала свидетелем этого?
Ноги двигаются сами по себе, как будто больше не доверяют голове. И, честно говоря? Я не виню их, потому что мне трудно полагаться на себя после того, как угодила в эту ловушку.
Потому что так оно и есть. Другого объяснения нет. Если Дэмиен так сильно любил Каина, что убил его семью... то ничто не мешает ему поступить так же со мной.
Потому что я стою у него на пути. Потому что Каин хочет убрать меня с дороги.
Иисус. Кто знает? Они так часто перебрасывали меня от одного к другому, что этого достаточно, чтобы свести с ума здравомыслящего человека.
Меня посещает ужасающая мысль. Что, если Дэмиен — ревнивый лжец и манипулятор? На той записи он определенно угрожал моему психотерапевту.
Может, все это было не по-настоящему? О, Боже. Может, Каин невиновен?
Не могу и не буду оправдывать его нападение в уборной... но есть вероятность, что я все это время была не на той стороне и помогала не тому человеку.
Каин сказал, что Дэмиен кое-что знает о его прошлом и использует это для шантажа.
До этого момента я не могла придумать ни одной причины, по которой Каин хотел бы наказать Дэмиена за убийство людей, которые издевались над ним. В этом не было никакого смысла.
Но если Дэмиен и Каин совершали определенные поступки в прошлом, и Дэмиен намеренно использует это против Каина, когда тот баллотируется в мэры... гнев Каина понятен.
Дэмиен предупреждал меня, что делает все только ради личной выгоды, и когда между нами все закончится, я буду ему благодарна.
Но он ошибался. Я не благодарна. Мне чертовски больно.
Потому что я совершила роковую ошибку, воспылав чувствами к мужчине, к которому не должна... снова.
Мерзкое чувство в желудке усиливается. Дэмиен играл со мной как с чертовой скрипкой.
Может, он и также играет и с Каином? Или... может, они в сговоре друг с другом и им нравится мучить женщин?
Что бы это ни было, не хочу оставаться здесь, чтобы выяснять это.
— Иден, — окликает Дэмиен.
Бегу быстрее. Никогда больше не хочу его видеть.
Он так жаждет, чтобы я ушла. И я ухожу.
Дэмиен и Каин могут быть вместе. Или сами по себе. В любом случае, мне насрать. Я ухожу. С меня хватит. С меня хватит.
Нахуй Каина. Нахуй Дэмиена. Нахуй их обоих.
Мое сердце в конце концов заживет. А может, и нет. Неважно. Чтобы выжить мне необходимо только физическое наличие органа.
Я не умру, как та женщина.
Я больше не буду частью их больной игры.
Я игрок, а не пешка.
Сильная рука обхватывает меня за талию, а большая ладонь зажимает рот, прежде чем оттащить назад.
Впиваюсь зубами в руку Дэмиена, вырываясь из его хватки, пока он втаскивает меня в пустой конференц-зал, а затем пинком закрывает дверь за собой.
Когда мы падаем на пол, начинается настоящая драка. В итоге он оказывается на мне, прижимая руку к ковру.
Жаль, он выбрал не ту руку.
В одном Дэмиен был прав — нож, который дал, годится для самообороны. Этот больной ублюдок выглядит почти гордым, когда подношу его к шее... пока до него не доходит, что я собираюсь воспользоваться им.
— Дай мне шанс объяснить. Если после этого ты все еще хочешь нанести удар, валяй.
— Я не подчиняюсь твоим приказам.
Или чьим-то еще. И никогда больше не буду.
— Я знаю, о чем ты думаешь. Не могу сказать, что виню тебя, потому что сам, блядь, подумал бы о том же. Но мне нужно, чтобы ты выслушала меня.
— Нет...
Он кладет мою руку на свое сердце. Оно бьется так быстро, что практически вырывается из тела.
— Это не уловка. То, что между нами, что бы это ни было, — настоящее. Может, все и не так начиналось, и уж точно не должно было так закончиться... но это правда.
Глупое, предательское сердце.
— Начинай говорить.
— Мы с Каином подружились в выпускном классе.
Я должна ударить его ножом за то, что считает меня такой тупой.
— То, что я видела, было похоже на нечто большее, чем дружба.
Кивает: — Да, так и было, — его голос понижается, — для одного из нас.
Не уверена, что понимаю выражение его лица. Что-то пробивается сквозь фасад. Что-то, чего раньше в нем не замечала.
И когда приходит понимание, у меня перехватывает дыхание.
Это боль. Та, которую невозможно подделать. Та, с которой знакома.
— Ты любишь его.
— Любил, — он удерживает мой взгляд, — но больше нет. С тех пор как он предал меня.
Засовываю нож обратно в подвязку. Впервые с нашего знакомства его бдительность ослаблена, и это достаточно убедительно, чтобы я рискнула встретиться с возможными последствиями.
— Что случилось?
Он закрывает глаза, как будто воспоминания физически пронзают его насквозь.
— Каин очаровал меня. Не потому, что у него были деньги или он был популярен. А потому что я почувствовал то, чего не испытывал ни с одной живой душой до него.
— Что?
Он смотрит на меня сверху вниз: — Связь.
В груди что-то екает. Как бы мне ни хотелось ненавидеть его и осуждать... я не могу. Потому что понимаю это. У нас было схожее воспитание.
И когда тебя всю жизнь игнорирует человек, который должен обеспечивать и любить тебя, заботиться о тебе... внутри остается зияющая пустота.
Пустота, которую, несмотря на страх, отчаянно пытаешься заполнить. Потому что страх пренебрежения — это живая, дышащая сущность. Он таится в тени. Проникает во все, что ты делаешь. Это твой единственный постоянный спутник.
Теперь понятно, почему Дэмиен спросил меня, верю ли я в призраков.
Потому что это именно так. Ты ходишь, говоришь и дышишь,
