хочет немедленно узнать, что случилось, – возразила я.
Моя мать бывала порой суровой, но кодекс погодных ведьм всегда был для неё священным. Наверняка она немедленно предпримет что-нибудь, защитит людей на суше. Или нет?
Я бы на её месте поступила именно так.
– Может быть. Будем надеяться, что так и будет, – сказала Фара, показывая дорогу, чтобы провести меня через лабиринт рынка.
Список покупок оказался неожиданно длинным, и всё необходимое мы отыскали не раньше, чем спустя целый час. Но хотя я по-прежнему следила за тем, чтобы волосы падали мне на лицо, и никому не позволяла смотреть на меня слишком долго, беспокойство меня постепенно отпустило.
Я сказала Аарону правду: тревога или даже паника из-за прошлого мне не поможет – наоборот. Поэтому я решила забыть о страхе. Бумаги герцогистов похрустывали при каждом шаге в кармане юбки, словно напоминая, что просто так сбежать мне не удастся. Что бы ни происходило во владениях моей матери, я должна выяснить что к чему.
Быть может, я нужна своему народу.
В какую войну королева собирается втянуть ведьм? Зачем? И разве не могу я найти способ снова стать частью этого мира и поддержать свой народ? Пусть даже тайно?
Я так и не пришла ни к какому решению, когда мы вернулись в магазин Фары, перед которым, столпилась чуть ли не половина жителей округи.
– Сколько покупателей собралось, – заметила я, но Фара, протискиваясь сквозь толпу, покачала головой:
– О таком интересе к моему шоколадному илу можно мечтать. Они здесь исключительно ради парада в честь кронпринцессы. С этого берега канала открывается хороший вид на королевский парад. Ради этого стоит приехать на несколько часов раньше и занять место в первом ряду, – вздохнула она. – А мне потом здесь подметать и всё убирать. Как обычно. Можно подумать, мне мало потери выручки за целый день из-за парада…
– Как глупо, – пробормотала я, удивляясь, почему Фара не открыла утром магазин, а вместо этого сама отправилась за покупками, но…
В этот момент мы протиснулись мимо последнего зрителя к жилой башне, и я сразу поняла: что-то пошло не так. Уже сквозь витрины я увидела высокую фигуру Аарона – он ходил по магазину взад-вперёд, от кассы до нижней ступеньки витой лестницы и обратно. Его плечи заметно дрожали. Он не остановился, даже когда звонок над дверью возвестил о нашем приходе. Мало того – он наткнулся на стакан с вулканическим песком, сшиб его с прилавка и даже не попытался поймать.
Стакан с грохотом разбился о тщательно вычищенный Фарой пол, его содержимое разлетелось во все стороны, а Аарон протопал прямо по песку и осколкам, словно ему абсолютно всё равно. Стеклянная крошка и песок хрустели под его сапогами, а один из осколков он пнул через всю комнату так, что тот ударился о банку на нижней полке на противоположной стене. Раздался треск, что-то скользкое вылилось на доски пола и, смешавшись с вулканическим песком, образовало мутную жижу. В ноздри мне ударил резкий запах крилевого уксуса.
– С ума сошёл?! – закричала Фара и бросилась в чуланчик за прилавком, наверное, за веником и тряпкой.
Или за дубинкой, чтобы ударить Аарона.
Казалось, он крушил всё вокруг с удовольствием, и уже поднял высоко над головой стул, собираясь его разломать. Его лицо пылало гневом, взгляд был странно отсутствующим.
– Что случилось? – ошеломлённо спросила я. Таким я Аарона ещё не видела. Это что, тот Аарон, который заманивал ветра в ловушки и оставлял их там?! Я шагнула к нему.
Аарон меня словно не заметил и в ярости отшвырнул стул.
Дерево разлетелось на куски, разбилось ещё что-то стеклянное. Я вздрогнула. Грохотало действительно громко.
– Чёрт побери! – крикнула Фара, врываясь из чулана обратно в зал. Она держала в руках швабру, направив её как пику Аарону в грудь, но он выхватил импровизированное оружие и бросил в угол.
– ААРОН АДЛЕР! Что ты творишь! – закричала Фара и бросилась на него, пытаясь ударить, но он без труда удержал её одной рукой, а другой смахнул на пол кассовый аппарат.
Фара закричала и снова кинулась в чулан.
– ААРОН! – крикнула я и медленно пошла на него.
Медленно и осторожно, как к дикому зверю, готовому укусить каждого, до кого дотянется.
Он уже схватил другой стул, который, похоже, собирался запустить в витрину. Но прежде чем он успел это сделать, я подошла к нему так близко, что он удивлённо моргнул.
– Ты сейчас же расскажешь мне, что произошло, – спокойно сказала я.
Аарон уставился на меня. Его спутанные волосы торчали во все стороны, дышал он прерывисто. На одной щеке алела царапина. Нижняя губа была рассечена и кровоточила.
Ни о чём не думая, я протянула руку и дрожащими пальцами погладила его по щеке. Когда это он поранился? Здесь, в магазине, когда крушил всё в ярости, или подрался раньше? Во дворце?
Вроде бы царапина не была свежей, кровь успела засохнуть.
– Аарон, – прошептала я.
Он снова моргнул, словно только сейчас осознав, кто стоит перед ним.
– Робин, я… – пробормотал он. Потом словно в замедленной съёмке опустил стул, оглядел разруху и покачал головой, словно не веря своим глазам. – Чёрт. – Он резко вдохнул. – О нет, Фара! Прости меня!
Но я продолжала гладить его по щеке, принуждая смотреть на меня:
– Что случилось?
– Королева… – начал он. Но больше ничего сказать не успел, потому что на него обрушился поток ледяной воды. – Что за чёрт! – вскричал Аарон, отряхиваясь.
На меня тоже попало несколько капель, и я стёрла их с лица.
– Вообще-то он уже приходит в себя, – сообщила я.
– Мне всё равно, – хмыкнула Фара. – Пусть лучше всё здесь уберёт и сделает как было! Иначе получит ещё – и в следующий раз не просто водой, – проворчала она, явно слишком рассерженная, чтобы даже взглянуть на Аарона, и, подхватив пустое ведро, исчезла наверху.
Пробормотав ругательство, Аарон стянул через голову промокшую рубашку и вытер ею лицо.
Несмотря на всю странность ситуации, я всё же на мгновение задержала взгляд на его мускулистых плечах и кулоне на груди. Потом вспомнила о матери и отбросила остальные мысли.
– Как прошла встреча с её величеством?
Аарон уронил скомканную рубашку и стиснул зубы, раздув ноздри.
– Она нас обокрала, – едва слышно произнёс он. – Королева забрала наши девяносто семь клинков-молний – просто так! Девяносто семь! Дамиан сейчас передаёт солдатам в гавани весь наш груз. И мы не получим за это ни одной градины и никакой другой награды!
– Что?! Но она не станет так… Она… она может… – пробормотала я. Моя
