ещё ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь играл так, как ты.
Девчонка, остановившись, взглянула на неё, и её тёмные брови сошлись на переносице. Она поджала губы. Было ясно, что она не верит ни одному слову. Затем она раздражённо закатила глаза:
– Да какая разница! – И продолжила упаковывать гитару.
Но так просто сдаваться Джес не собиралась. Усевшись рядом с девчонкой на надгробие, она заметила, что та меньше её.
– Меня зовут Джес. А ты действительно классно играешь.
Девчонка посмотрела на неё с сомнением, но всё же прекратила попытки втиснуть гитару в мешок.
Поскольку она ничего не ответила, Джес показала на парящие огоньки. Как только музыка смолкла, их стало меньше, но они по-прежнему роились вокруг. Джес почудилось, что она узнала ребёнка, которого увидела первым.
– А что это за существа?
– Ты тоже их видишь? – удивлённо спросила девчонка. В первый раз за всё время её голос звучал не рассерженно. Она посмотрела на Джес с интересом, а затем указала наверх. – Они часто появляются, когда я здесь играю.
Обе они проследили за одним огоньком, который, покружив вокруг них, растворился в искрящемся тумане.
– Это духи умерших? – предположила Джес, и от этой мысли у неё мороз по коже пошёл.
Но девчонка лишь медленно покачала головой:
– Нет, они не умерли, – она осеклась, недоверчиво глядя на Джес, словно подумав, что её поднимут на смех. Джес промолчала, и она, снова взглянув на огоньки, объяснила: – Это потерянные души. Когда-то они были как мы. Но у них не осталось ни друзей, ни семьи. Они были одиноки, и их ничего больше не привязывало ни к жизни, ни к миру. Они утратили все свои чувства, кроме горя и одиночества, а в конце концов и свои тела. Они не умерли – просто потеряли свой якорь в жизни и растворились. – Девчонка, похоже, сама поразилась, что столько наговорила, и быстро оправдалась: – По крайней мере, так мне рассказывал один такой тип. Но может, это всего лишь трёп.
Глядя вслед огонькам, они молчали. Джес было нетрудно в это поверить. Духи так потерянно парили в ночи, будто у них не было ни цели, ни дома, и она невольно посочувствовала бедным душам. Мимо неё проплыла какая-то пожилая дама, и Джес успела разглядеть измождённое лицо в глубокой печали, а затем дама растворилась в молочно-белых полосах тумана.
– Они всегда так делают, когда я перестаю петь, – пояснила девчонка с пёстрыми волосами, вытирая ладони о дырявые брюки. Когда рядом с ними осталось кружиться не больше полдюжины духов, Джес спросила: – Ты Мерле, да?
Девчонка потрясённо отодвинулась от неё подальше:
– Откуда ты знаешь?..
– Я воспитанница Камелии Аконит и знакома с Барнеби.
Услышав это, девчонка, похоже, немного расслабилась. Она с облегчением вздохнула, и у её лица образовались облачка:
– Да, Барнеби рассказывал о какой-то Камелии. Это его подруга?
– Подруга, – солгала Джес, у которой были основания в этом сомневаться.
– Почему он послал тебя, а не пришёл сам? – поинтересовалась Мерле. – Он ещё ни разу никого с собой не приводил. – В её глазах снова вспыхнуло недоверие.
– Я знаю от Барнеби, что вы собирались тут встретиться. Но он меня не посылал.
Подув в сложенные лодочкой ладони, Мерле задумчиво посмотрела на Джес. В стёклах её очков отражалось сияние духов. Вдруг глаза её округлились, и она, прыгнув вперёд, схватила Джес за плечи и рванула её за собой на землю. Джес ушиблась, и у неё перехватило дыхание. Но, не успев ещё ничего сделать, она увидела, что по воздуху плывёт угловатое надгробие, а затем услышала рёв и почувствовала, как дрожит земля.
Сердце леса
Надвигалась ночь, и по лесу, прерываемая островками лунного света, ползла тьма. На поляне оранжевыми цветами светились лагерные костры. С платформ в кронах деревьев изредка доносились голоса. Несколько оборотней спешно зажигали дополнительные факелы.
У одного из костров образовался круг возле бледного новоприбывшего. Королю нижнего города здесь были совсем не рады. Арвид крепче ухватил Ариана за руки. Сила хватки обычно выражала решительность, но Ариан чувствовал в ней прежде всего отчаяние. Глаза гуля блуждали по лицу мальчика, пока не наткнулись на Юри. Тут же отпустив Ариана, он повернулся к троллю. Оборотни сузили круг, из которого было уже не выбраться. Но гуль этого совершенно не замечал. Белые волосы прилипли ко лбу, правильные черты лица искажались кровавыми царапинами.
– Я не смог их удержать, – во все глаза глядя на Юри, он нервно провёл рукой по потрескавшимся губам. – Охотники идут, и они идут не одни.
Вдруг ночь разорвал звук трескающегося дерева. На платформах закричали. В тёмный лес полетели копья. То там, то сям слышались крики боли. Стоящие вокруг защитники природы тут же бросились в направлении шума – на другой конец лагеря. Ариан успел заметить, как Тониус выкрикивал указания другим, а Диана проворно скрылась в ветвях дерева.
– Они уже здесь, – констатировал Юри, глядя на ту сторону поляны, откуда доносились всё более громкие крики. Ариан, долго глядя в огонь костра, испортил себе ночное зрение и теперь видел только мечущиеся в ночи факелы.
Юри схватил прислонённую к одному из камней ракетку для крикета и, помахав ею в воздухе, хищно улыбнулся:
– Бросим-ка, что ли, инициативу! – Ухватив ракетку покрепче, тролль уже хотел бежать за остальными, но Арвид остановил его:
– Ты не слышал, что я сказал? Они привели с собой обречённых, – гуль вытащил из костра горящую ветку. Его тёмные глаза опасно блеснули в темноте. – Я пришёл вас предупредить. Нам нужно исчезнуть отсюда, и как можно скорее!
Он собрался бежать в другом направлении, но что-то рухнуло вниз из ветвей и грозно встало перед ним, заступив дорогу. Наклонившись вперёд и согнув ноги перед прыжком, менее чем в двух шагах от оторопевшего гуля стояла разгневанная Диана – на две головы ниже его и с развевающимися на ветру волосами.
– О нет, ты не выйдешь сухим из воды после того, как привёл к нам свой выводок, – прорычала она.
Арвид крепче ухватил ветку:
– У нас нет на это времени. Когда сюда придут обречённые, их ничто не остановит. Нужно уходить. Прямо сейчас! – Последние слова он почти прокричал. Арвид сегодня кое-что уже пережил, и, похоже, у него почти не осталось сил.
Юри встал между ними, пытаясь уговорами успокоить Арвида, а Ариан наклонился к Диане:
– Вообще-то он прав: обречённые
