К счастью, я все-таки успешно сдал экзамен. Я не знаю, доложил ли проверяющий, что я прошел проверку, или же «интервью» не повлияло на результат по экзамену. Я не уверен в этом, но, так как третью ступень сдавали все без исключения, возможно, это могло бы изменить общую ситуацию и повернуть тенденцию в совершенно другом направлении.
Так или иначе, мой успех на государственных экзаменах по юриспруденции был в значительной степени результатом большой удачи. В действительности, начиная со следующего года бывшие участники демонстраций стали поголовно проваливаться именно на третьей ступени экзамена. Значительно позже многие из них получили заключение Комиссии по пересмотру событий прошлого в целях выявления истины и урегулирования конфликтов о неправомерном применении государственных полномочий, и так как вопрос был решен, то некоторые даже смогли поступить на обучение в Юридическую академию.
При сдаче второго тура экзамена мне тоже повезло. Так как за два-три месяца до экзамена я совершенно не занимался учебой, думаю, что мог и не пройти испытания, если бы это были типовые экзаменационные вопросы. Однако именно в тот год типовых вопросов на экзамене второго тура было немного. Особенно много неожиданных вопросов было по конституционному праву, усердное штудирование которого в последние месяцы оказалось бы совершенно бесполезным.
По конституционному праву у меня был практически наивысший балл, и благодаря этому я смог скомпенсировать низкие оценки по другим дисциплинам и в итоге успешно сдать экзамен.
* Оперативный штаб. 계엄사. Сокращение от «оперативного штаба в условиях чрезвычайного военного положения». Военное учреждение для оказания помощи и административной поддержки главнокомандующему, наделенному частью или всей полнотой административных и судебных полномочий в регионе, где объявлено военное положение.
По пути адвоката
Обучение в Юридической академии прошло гладко. Я также довольно легко привык к неизвестному мне ранее стилю написания текстов законов и приговоров. Когда я стал получать зарплату, хоть она и была совсем небольшой, впервые обрел финансовую независимость. Я женился на Чонсук, и у нас родился первый ребенок. С нашей первой встречи прошло целых семь лет, и эта свадьба была логическим завершением долгой истории любви.
Адвокат Пак Вонсун, верховный судья Пак Сихван, судья Конституционного суда Сон Духван, министр юстиции Ли Гвинам, бывший кандидат на место генерального прокурора Чхон Сонгван, судья Пак Пёндэ, который назначен новым членом Верховного суда, старший секретарь по гражданским делам Пак Чонгю – все они были моими однокурсниками в академии. Несколько человек пошли в политику. Депутаты Национального собрания Чо Пэсук, Пак Ынсу, Ко Сындок, Ли Хансон и бывший депутат Хам Сынхи тоже были моими однокурсниками. Всего в тот год 141 человек успешно сдал государственный экзамен, и, поскольку это был последний такой малочисленный набор, между поступившими установилось особое чувство близости и солидарности. В то время по завершении обучения в Юридическом центре почти все устраивались на работу судьями или прокурорами, поэтому преподаватели Центра относились к нам как к преемникам.
Я женился на Чонсук, и у нас родился первый ребенок. С нашей первой встречи прошло целых семь лет, и эта свадьба была логическим завершением долгой истории любви.
Покойный адвокат Чо Ённэ* тоже учился вместе со мной в Юридическом центре. Изначально он был моим старшим коллегой, но был отчислен в связи с «Делом о бунте и заговоре студентов Сеульского университета», затем ему удалось восстановиться на наш курс обучения, поэтому выпускались мы уже одновременно. Он оказал большое влияние на меня. Когда мне отказали в назначении на должность судьи, именно он устроил мне встречу с парой юридических фирм, в том числе и с «Ким и Чан».
Когда в 1984–1985 годах в промышленной зоне Онсан в городе Ульсан у большинства жителей начались проблемы со здоровьем из-за загрязнения окружающей среды, что в народе прозвали «онсанской болезнью»*, он позвонил мне, и я поехал в Онсан, где мы вместе начали наблюдать за состоянием здоровья населения. Мы собирали волосы пострадавших и отдавали их в лабораторию для исследования на содержание тяжелых металлов. Благодаря усилиям Чо Ённэ проблема онсанской болезни была предана широкой огласке. В итоге соответствующие органы власти, которые систематически утверждали, что проблемы со здоровьем населения никак не связаны с загрязнением, признали обратное и переселили жителей в другие регионы. Это было первое дело, которое в период жестокого режима военного правления осветило проблему ухудшения здоровья населения на фоне загрязнения окружающей среды как острый социальный вопрос.
Во время президентских выборов 1987 года Чо Ённэ возглавил движение за «объединение сил кандидатов»*. В тот раз оппозиционное большинство перешло на сторону кандидата Ким Дэчжуна, что стало возможным за счет так называемого подхода «критиковать, но поддерживать»*. По Пусанскому региону у нас были схожие позиции. В то время адвокат Но Мухён еще не занимал какую-то определенную позицию и был сосредоточен на проверке справедливости работы выборов. К сожалению, объединение кандидатов так и не осуществилось, и в итоге, когда победу на президентских выборах одержал Ро Дэу, мы были сильно разочарованы. Когда через некоторое время была учреждена организация «Юристы за демократическое общество»*, мы часто это обсуждали.
С самого начала сделать организацию «Юристы за демократическое общество» общенациональной было очень сложно, поэтому, когда сформировалось общество «Сеульские юристы за демократическое общество», я учредил в Пусанском регионе самостоятельную организацию «Юристы Пусана и провинции Южная Кёнсан за демократическое общество». Когда монахи молодой реформаторской партии ордена Чоге создали в храме Помоса чрезвычайную реформаторскую религиозную общину, по рекомендации Чо Ённэ я примерно три года проработал юридическим консультантом в Помоса. И когда в связи с этим был учрежден Буддийский комитет по правам человека в Пусане, я принимал в нем участие не как буддийский верующий, а как член Комитета по правам человека.
Чо Ённэ был заядлым курильщиком. Казалось, он никогда не выпускал изо рта сигарету, особенно когда что-нибудь писал. Все его газетные статьи и тексты судебных защит писались в клубах густого сигаретного дыма. Однажды я приехал в Пусан, и мы вместе пошли пообедать хве из свежей рыбы. Хотя я тоже курильщик, но во время еды я не беру в рот сигарету, а вот он умудрялся курить и одновременно с этим есть и говорить. У него еще была специфическая привычка тушить сигарету, выкурив только половину, а потом вновь зажигать ее и докуривать до конца. Беспрерывное курение стало настолько серьезной проблемой, что я стал волноваться, но он меня не слушал. Прошло примерно двадцать дней с того момента, как он узнал, что у него рак легких последней стадии.
Во время обучения в Юридическом центре я мечтал стать судьей. Казалось, это самая подходящая должность для меня. В Учебном центре я тренировался писать тексты приговоров, делая имитационные записи. Это было очень интересно.
