1. Реально же, чудоПосле гибели напарника и соприкосновения с чем-то не побоюсь этого прилагательного, божественным, пришло осознание, что мое собственное «я» не зависит от оболочки. Не смотря на лишние округлости и жуткие шмотки, я все еще остаюсь самим собой.
Я могу стать огурцом на грядке, орлом в небе, взрывающимся красным карликом в созвездии Альдебарана или самим этим бараном, но сарказм, пофигизм, обаяние и скромность останутся при мне.
Меня несло в мир сеять вечное, светлое, позитивное, дарить любовь всем живым. Особенно милым невинным девушкам. Но пришлось остаться в монастыре и серьезно взяться за тренировки и работу экзорциста. В тот момент мной руководила жажда мести. Ненависть. Пусть Константин не был мне другом, такой бесславной гибели не хотелось прощать ни ему, ни Вильгельму. К тому же начались гонения на Орден Святого Павла, постоянные проверки и подстрекательства. Король рыл под церковь. Упорно и целенаправленно. И умнее было действовать скрытно.
Ненависть к Богомолу давно прошла. Да и не ненависть это была, а скорее возмущение. Он меня всегда раздражал снобизмом и чрезмерной принципиальностью. Демоны много чего говорят, дабы сбить людей с толку. И кажется, наврал мне Вильгельм груженный паровоз гадостей про напарника. Так что Константин остался в моей памяти существом чистым, благородным и немного придурковатым. За год отсутствия его образ побелел, вид приобрел канонический и ангельски невинный.
И я всячески пытался ему подражать.
Гонялся за резидентами ада, требовал сатисфакции, тренировался без сна и перекуров. Жизнь была понятна и ясна: отомстить, вырезать всех нечестивых. Будто Константин завещал мне продолжить его дело.
Это казалось правильным.
Но вот он передо мной. Явился, возродился.
Неожиданно, странно, пугающе.
И это заябись, чуваки!
Реально же, чудо!
Спасибки тебе, дядька наверху! Не совсем ты на меня забил, видимо, раз такой подгон устроил. Теперь мы люди в черном! Бетмен и Робин, Хан Соло и Чубакка! Кто там еще? Путин и Медведев на минималках?
Прийти в себя могу только перекусив. Мне просто необходимо сожрать гамбургер или шаверму. Но к сожалению, в Лондоне есть бешеные демоны и туманная слизь в каждом дворе, а ларьков с узбеками пока не установили.
Прозорливый напарник каким-то образом прочухивает мое состояние и повел в ближайший паб, где мне не нравится. Совсем. Я не пью пиво, не люблю тушенную капусту. Но хозяин слишком находчив, чтобы упустить прибыль.
– Я тут на своей могиле был…
– Формально она уже не твоя, – говорить мешает массивное сооружение из сыра, ветчины и хлеба в ротовой полости. Бутер спаян по моему рецепту и, я вангую, найдет массу поклонников в викторианской эпохе.
Оказалось, в пабе подают отличный кофе. Но Константин, понятное дело, берет чай. И даже без молока. Признается, что теперь не переносит молоко, так же как некоторые алкоголь. И вываливает мне список претензий:
– Там написано «Здесь покоится Богомол».
Ловлю булку, пытающуюся вывалиться изо рта. Уж очень это смешно звучит его губами сказанное. Не могу удержаться от ухмылочки:
– Ты же жив, чего возмущаешься?
– Это дико, Литиция!
– Я была расстроена, – горький кофе поливает внутренности спокойствием. Руки перестают трястись. И теперь я могу относиться к Константину, как к настоящему. Тыкаю, на всякий случай, пальцем в его плечо, проверяя не глюк ли он. Примерно раз в час. Не хватало еще в психушку загреметь.
– Это не повод писать гадости об умерших людях! – рыжая морда Богомола до жути чужая, а слова и интонация – родные, бесячие.
– Это комплимент!
– С каких пор насекомое – комплимент?!
– С тех самых как тебя встретила.
Хмурится, утопая в пучине моего мышления. Но Богомолы действительно теперь ассоциируются у меня с грацией, ответственностью и еще больше с Константином. Ведь самка Богомола голову своему партнеру откусывает. А Константин уже испытал эту БДСМ–находку. Получается Вильгельм – его самка?
Фу–фу–фу какой кошмарный членистоногий бред! Прочь–прочь–прочь порочные мысли.
– И ты жив, кстати, – чокаюсь с восставшим напарником напитком.
– Литиция!
Это ты еще полностью цепочку рассуждений из моей головы не услышал. Но ничего, сейчас все расскажу:
– Знаешь, Костик, что делает самка Богомола при спаривании?..
2. Дорогая Литиция– Теперь я начальник, – заявляет Константин, вертясь перед зеркалом.
Мы купили ему новый плащ и рясу. Конечно же, красные. Несмотря на то, что все послушники Ордена ходят в чёрном, мой Богомол предпочитает цвет крови.
– С чего бы это? – разглядываю его с интересом. В нем не осталось ни грамма мышц. Тонкий, как тростинка, нежный как дитя. Восемнадцатилетний подросток в плаще не по размеру. Но чем бы дитя ни тешились, лишь бы пальцы никому не отрубало. А то знаю я его. Чуть что, сразу «руки на стол».
– Я старше.
– С учетом прошлой жизни, старше я, – он пытается пригладить беспокойные вихри. Но как ни старается, волосы вытягиваются дыбом в почетном карауле на голове. Ему б волшебную палочку и в Гарри Поттеры. Или полосатую – и в гаишники. В самые честные.
– С учетом моей прошлой жизни, я не только старше, но и опытней, – не удержавшись, щелкаю его по носу.
Веснушки краснеют от подобной дерзости:
– В чем опытней?
– В том самом, – добавляю в ответ многозначительности.
Вспомнилось, как хорошо становилось на душе, когда дразнил напарника. Его не легко смутить или сбить с толку, но я знаю его слабые места.
