Было ли это так просто? Он сказал, что ее проклятие разрушат только ответные слова любви. Что бы он ни ощущал к ней, этой любви не хватило бы на разрушение проклятия.
— Мы будем свободны, если ты ответишь, — искренне.
Еще три шага вперед. Он был очень близко к арке. Если Лили вытащит его из арки, что будет? Он не говорил, но, наверное, будет плохо ему, но хорошо ей.
— Я освобожу твоих сестер, — он отчаянно смотрел на нее. — Никакого проклятия, если ты присоединишься ко мне в моем изгнании.
Он придвинулся, она тоже. Он менял правила. Это заманивало. Но могла она обречь себя на жизнь во тьме, чтобы сестры жили в свете солнца? Гвен стала бы хорошей королевой, хоть она презирала эту мысль. А Бэй? Лили должна была как-то вытащить и ее.
— Не заставляй меня говорить это первым, Лили. Скажи, что любишь меня.
Она не могла сказать, но могла ли остаться с ним?
— Ты так легко отбросишь будущее сестер?
Лили встряхнулась и отпрянула. Она многого не знала о нем, но доверять ему точно не могла.
Гвен поманила ее. Пора.
В глазах Тариуса сияли эмоции, боль была осязаемой. Его плечо задело арку.
— Останься, — прошептал он.
— Не могу, — она не хотела злить его с Бэй в ловушке и добавила. — Пока не могу. Увидимся завтра.
Надежда сияла среди его гнева и отчаяния. Она презирала себя за игру с ним, но она должна была думать сперва о своем народе и сестрах. Он обвил себя руками, схватился за плечи, словно мог развалиться.
Эбен ждал у лестницы вместе с ее сестрами.
— Я думала, ты заблудился, — прошептала она.
— Это место не такое большое, как тебе кажется. Все это иллюзии.
— Ты нашел Бэй?
— Нет.
— Думаешь, он ее запер? — спросила Хейзел.
— Она будет в порядке, — Лили сжала плечо Хейзел. Бэй была его запасным планом. Он ей не навредит.
— У меня остались вопросы, — сказал Эбен, — но Нейлан говорит, что вам нельзя говорить на определенные темы.
— Верно, — она повела девочек к ступенькам.
Эбен провел руками по волосам, но их длины не хватало, чтобы торчать, как у Голика.
— Не знаю, как понимать это волшебство.
— Ярроу сможет, — сказала Айви с земли.
Эбен поднял ее как ребенка.
— Нельзя тут задерживаться. Думаю, твой джентльмен следит за вами, он не поймет, почему вы замерли на пороге, — боль и ревность звенели в его голосе.
Лили подошла и заглянула ему в глаза.
— Он не мой джентльмен.
Пауза, тень улыбки на его губах. Она чуть не упустила ее во мгле.
Почти.
* * *
Когда они добрались до ив, Эбен опустил Айви на ноги. Лили и девочки взялись за руки, а Эбен остался видимым и вел их по саду. Никто не посчитал бы его прогулку ночью странной.
Они шли к башне.
— Не отставайте, — прошептал Эбен, пустой коридор подавлял его слова.
Вверх по лестнице, мимо стражи. Если они и удивились Эбену в такое время, то виду не подали.
Страж у двери сказал:
— Ярроу спит на диване. Хочет увидеть Айви и девушек утром.
Айви резко вдохнула, но стражи не услышали.
— Ясно, — Эбен придержал дверь открытой, Лили провела девочек в комнату к камину, пока они не стали в ряд перед окнами.
Ярроу сел на диване, он и не спал. Его лицо выдавало тревогу, взгляд блуждал по комнате.
Эбен прошел внутрь. Как только дверь закрылась, Айви вырвалась и бросилась, всхлипывая, в руки Ярроу. Он поймал ее с трудом. Он не ожидал, что она была невидима.
— Что…
Лили хлопнула в ладони и жестом указала на спальни наверху. Гвен. Хейзел и Нейлан должны были остаться.
Меланта возражала, но Лили топнула ногой и указала наверх. Меланта вздохнула, но пошла за остальными.
Лили пожалела, что топнула. Она рухнула в кресло и сняла потные туфли.
Ярроу осторожно отцепил Айви от своей шеи.
— Тебе нужно отдохнуть. Я буду тут утром.
Айви покачала головой, но он удерживал ее лицо руками, пока она не посмотрела на него.
— Все хорошо, — он ждал, пока она его услышит. — Понимаешь?
Она кивнула и прошептала.
— Хорошо.
— Умница, — он сунул в ее руку маленький сверток из своего кармана.
Пару раз оглянувшись, она ушла с Марой по лестнице.
Ярроу повернулся к Лили.
— Ты можешь рассказать, что происходит?
Она покачала головой, но указала на Эбена.
— Не знаю, с чего начать, — Эбен устроился на подлокотнике кресла, в котором сидела Лили, и описал свое путешествие. Ярроу ходил по комнате, Эбен объяснял зеркало, тайный проход, лес деревьев из камней и арку, что облачала девушек в платья. Он описал Тариуса так точно, что Лили поняла, что Эбен во время танцев ей не показался. Он описал сад ядовитых растений, беззвездное небо, то, что еще не видела там Лили, включая маленькое кладбище, окруженное лавром. — Восемь могил, — он заерзал с тревогой. — Лили, одна из них была свежей.
— Бэй! — сказала Хейзел.
Нет. Нет, он не посмел бы. Лили потерла руки. Было холодно.
Эбен опустился в кресло рядом с ней и обвил руками ее плечи.
— Стой, — приказала яростно Гвен. — Она в порядке. Отсутствовал один… — она кашлянула. — Это мог быть… — она закашлялась и сдалась, но Лили поняла ее: это мог быть хромой джентльмен.
Ярроу замер.
— Они не могут говорить об этом?
— Кулоны мешают, — понял Эбен. — Но Лили может говорить под землей.
— И чего хочет этот… принц?
— Девочки сказать не смогли, но я подслушал достаточно, чтобы догадаться, что у него свое проклятие. Он привязал их через кулоны. Он хочет Лили, — его голос был ровным, но ладонь сжалась в кулак на его колене.
Ярроу развязал ленту на волосах цвета железа, взлохматил их и завязал снова. Он начал служить уже после того, как отец стал уверенно править, но он не был молодым. Впрочем, его не было тут, когда маг поймал семью Тариуса под землей.
— Как только девочки будут свободны, он может гнить во тьме. Его проклятие меня не интересует, — он провел рукой по татуировке на щеке, древней руне, что означала правду или честность, метка всех магов, которую получали в начале обучения. Это было предупреждение для обычных людей.
Тариус должен быть с такой меткой.
— Сможете привести меня завтра ночью? — спросил Ярроу.
